Мятеж
Шрифт:
Грант исчез, совершенно позабыв о маге огня, с угнетенным видом сидящего у хижины.
Больше всего Гранта удручала необходимость смотреть, как его друг с каждым днем отдаляется от него. После их разговора в горячем источнике и последовавшего вскоре за тем дня, когда Мелисса открыла в себе силу камня, Фьорд стал проводить все свое свободное от помощи с полями время с девочкой, без остатка увлекшейся новым даром.
Она дни напролет строила каменных зверей, полых внутри, заставляя Фьорда наполнять их пламенем, чтобы огонь вырывался из ноздрей и пасти. Как жившего в окружении
Когда заботы о жителях деревни заканчивались, Грант сидел в стороне и наблюдал за тренировками сестры и Фьорда. Подстегиваемый мыслями о состоявшемся у горячего источника разговоре, юный маг огня не жалел сил и времени, упражняясь в огненной магии, чтобы вернувшись на Поверхность и встретившись с магами Ордена, смог противостоять им на должном уровне.
Часто перед сном Фьорд рассказывал Мелиссе о жизни на Поверхности, какое обращение вынуждены терпеть укротители стихий, чтобы жить среди простых людей не магов. Со временем Грант стал замечать, что эти разговоры принесли в его сестру что-то чуждое ей. Ее взгляд стал задумчивее, а в голосе пропало былое веселье. Она часто закусывала губу, задумываясь о чем-то своем и не слыша, что ей говорят. Но более всего его тревожила появившаяся в сестре раздражительность. Девочка стала приобретать нотки угрюмости, свойственные Гранту, но это было совершенно не то, что парень хотел бы передать сестре.
Однажды Фьорд подошел к нему с просьбой похлопотать о встречи со старейшиной. Тогда маг дерева понял, что уход Фьорда из селения — вопрос пары дней. Все, что ему оставалось — это принять решение: быть ли ему в деревне или же последовать за другом, куда бы их ни привел тернистый путь отступников.
Они пришли втроем в хижину старейшины, чуть больше их, но так же лишенной всяких излишеств. Отец Гранта и Мелиссы сидел на ярком пятнистом ковре, сосредоточено рассматривая бумаги, разложенные перед ним на низком столике.
Старейшина поднял голову и предложил вошедшим присесть. Фьорд опустился, подложив под себя ноги, брат с сестрой сели чуть поодаль.
— Сын сообщил мне, что ты хотел поговорить.
— Да, так и есть, — Грант услышал в голосе Фьорда решимость. — Я много думал и понял, что пришло время мне оставить вас.
— Ты объяснишь причину такого решения? Мне казалось, что наша община смогла стать тебе новым домом, — между бровей старейшины появилась глубокая морщина.
— Это так. И я благодарен вам за все. Мне здесь было настолько удобно, что я позабыл о том, кем я был и к чему стремился. Я стал отступником, так как считаю, что маги там, на Поверхности, заслуживают лучшей доли. Я осознал, что хочу бороться с существующим режимом. Мне нужно найти тех, кто разделяет мои взгляды, а это невозможно, останься я здесь.
— Это похвальная цель. Я не могу силой удерживать тебя, но я рад, что ты испросил позволения покинуть нас. Надеюсь, ты и сам прекрасно понимаешь, что на Поверхности никто не должен услышать из твоих уст ни слова о Светлячках.
— Разумеется, — Фьорд улыбнулся и немного замешкался, собираясь с духом, чтобы продолжить. — Я хотел узнать, поддержите ли вы своими силами магов, решивших бороться за свободу от притеснений?
— Прости, Фьорд, но проблемы магов на Поверхности слишком далеки от нас. Здесь мы можем жить без страха, пока наверху слухи о нас — всего лишь слухи. И пусть я бы и хотел помочь тебе, но сомневаюсь, что кто-либо из этого поселения или других согласится рискнуть безопасностью своих семей ради маленького шанса на лучшую жизнь для магов на Поверхности.
Фьорд ожидал такого ответа и кивнул, смиренно принимая его.
— Какая трусость! — все трое мужчин посмотрели на Мелиссу.
— Прости? — старейшина был несколько ошеломлен подобным выкриком от дочери.
— Я сказала: какая трусость! Мы зарылись в землю и сидим здесь, как слепые кроты, не желая даже слышать о горестях тех, кому не посчастливилось так же спрятаться. А ведь на Поверхности среди прочих и наши братья по духу камня внутри! Разве справедливо вот так отвернуться от них? У них тоже есть семьи и те, кому нужна безопасность! У нас достаточно людей, которых можно обучить, никому не известных, которые не заклеймены печатью Проклятого! — щеки Мелиссы пылали, когда лицо Гранта бледнело.
— А я даже не заметил, когда ты успела так повзрослеть, дитя, — старейшина тяжело вздохнул, но на его губах промелькнула улыбка. — Я понимаю твое негодование. Но поймут ли его остальные? Захотят ли они подняться? Ты сама знаешь, что Фьорду не собрать и десяток магов. Светлячки — миролюбивый народ. И даже если бы мы и приняли решение сразиться за укротителей на Поверхности, одного мятежного мага огня мало. Сделаем так, — старейшина перевел взгляд с дочери на Фьорда. — Возвращайся, когда отыщешь других, кто готов бороться. Тогда и поговорим. А пока я не поведу своих людей в битву за тех, кто сам боится поднять голову.
Троица вышла из хижины старейшины в молчании. Грант пытался заговорить с Мелиссой, но та обратилась зверем и скрылась с глаз. Потерев виски, брат собрал одежду сестры и, отмахнувшись от Фьорда, побрел домой.
Фьорд был удивлен, когда на следующий день кроме Гранта его вышел проводить старейшина. Мелисса не ночевала дома. Хоть маг огня видел тревогу Гранта, тот с завидным упорством каждый раз отвечал, что сестра часто так пропадает, и для волнения нет причин.
В дорогу его снабдили различной снедью, тщательно сложенной в крепкой сумке.
Они распрощались в пещере, где почти год назад Фьорд впервые повстречал Гранта. Друзья без слов крепко обнялись, и Фьорд направился к проходу во внешнюю пещеру.
— Лисса! — Фьорд обернулся на окрик Гранта. Девочка соскользнула с одной из каменных глыб. На ней была плотная рубаха на шнуровке и немного свободные штаны, заправленные в крепкие сапоги. Волосы были туго связаны лентой. За плечом болтался дорожный мешок.
— Подожди меня, — Мелисса помахала рукой Фьорду. В следующее мгновение один из растущих рядом стеблей обвил ее запястье, удерживая на месте. — Ох, Грант, да хватит тебе!
— Ты что удумала? — Грант подскочил к сестре, крепко хватая ее за другую руку.
— Я иду с Фьордом. Здесь все равно от меня мало толка. Я устала от праздного веселья и лишенной смысла жизни. Пусти!
— Нет! — Грант был всерьез напуган.
— Отпусти сестру, сын, — наблюдавший за происходящим старейшина устало потер глаза.