Мятежная дочь Рима
Шрифт:
— Они такого низкого мнения о нас?
— Тебе известно не хуже, чем мне, что ваши племена и кланы никогда не умели действовать согласованно. Римляне уверены, что сумеют вбить между вами клин, а потом разбить всех вас поодиночке, прежде чем вам придет в голову объединить свои силы. Они считают тебя дураком, Арден Каратак.
На губах Ардена мелькнула угрюмая усмешка.
— Надеюсь, трибун, ты оставил их в этом заблуждении?
— Будь проклят этот приказ отправиться на континент! — разъярился Гальба. — Я слишком стар и слишком много сил и трудов вложил в эту землю, чтобы покинуть Британию! Клянусь богами, я отдал
— Мы давно уже никого не поджариваем, Гальба.
— Жаль. А я почти убедил его, что поджариваете. Но даже гори он на медленном огне, это мне не поможет. Мне все равно уже не добиться чего я хочу. Ладно, теперь слушай. Империя дышит на ладан, ее вот-вот раздерут в клочья. Тебе представился, может, единственный в своем роде шанс избавить Британию от оков Рима, вырвать ее из рабства. Собери племена, добейся их объединения и напади на Вал — и ты разрежешь его, словно острый нож масло. А после вышибешь римлян из Лондиниума и сам станешь в нем королем.
— Предатель! — прошипела Савия Валерии на ухо. Валерия сжала ей плечо. К счастью, ни один из мужчин, казалось, их не услышал.
— Ты поможешь нам это сделать? — спросил Арден.
— Постараюсь, чтобы петрианцы не слишком сильно сопротивлялись.
Арден подбросил в очаг полено.
— А что ты хочешь взамен?
— Получить свое собственное маленькое королевство, конечно.
— Адрианов вал?
— Южную его часть, ту, что разделяет племена бригантов. Я хорошо знаю этот народ, и, думаю, мне удастся удержать их от нападения на вас, Аттакотти. А взамен я объясню вам, как легче разбить римские легионы. Итак, вот что мне нужно — север Британии и четвертая часть того золота, которое ты найдешь в Лондиниуме.
— И тебе не жаль своих солдат?
— Те, которых мне жаль, примкнут ко мне.
Снова повисло молчание, мужчины сверлили друг друга подозрительными взглядами. Они были нужны друг другу, и оба это знали. Однако так же хорошо знали, как опасно слишком кому-то доверять, — знали на собственном горьком опыте.
— Откуда мне знать, не обманываешь ли ты? Может, все это неправда?
— То, что император при смерти, уже ни для кого не тайна. А весть о переводе легионов тоже скоро перестанет ею быть, — пожал плечами Гальба. — Спроси своих союзников. Спроси своих лазутчиков. Уверен, они подтвердят мои слова. Ты можешь верить мне, Каратак. Когда-то я делал все, чтобы уничтожить тебя. Но с тех пор я на собственном опыте не раз уже успел убедиться, что наша империя — это место, где лучших всегда обходят в пользу худших. Я презираю Марка Флавия и презираю ту римскую суку, которая позволила использовать свое тело, чтобы помочь ему добиться этого повышения, из-за чего меня вышвырнули за дверь, точно пса! Я хочу создать…
— Прекрати оскорблять ее. — Предупреждение было кратким, но оттого прозвучало не менее грозно.
— Что? — выпучив глаза, осекся Гальба.
— Не смей называть Валерию сукой.
Приоткрыв рот, Гальба от изумления поперхнулся. Потом понимающе ухмыльнулся:
— Ага… кажется, ясно. Значит, эта маленькая красотка запустила свои коготки и в тебя. Впрочем, чему тут удивляться? Жаль только, что та, самая первая засада, которую мы устроили, когда она еще ехала к своему будущему мужу, закончилась неудачей. Если бы ты сцапал ее еще тогда, все было бы гораздо проще — ведь ее брачные клятвы не стояли бы между вами.
Валерия со свистом втянула в себя воздух. О боги… неужели Гальба уже тогда замыслил ее похищение?! Выходит, он с самого начала поддерживал связь с варварами и только и ждал подходящей минуты, чтобы избавиться от нее?! Ну конечно! Теперь все встало на свои места! Вот откуда варвары точно знали, где и когда устроить засаду. И о том, что она умеет ездить верхом, им тоже было известно уже тогда. Значит, он нарочно подстроил все так, чтобы, кроме Клодия, рядом с ней никого не осталось. А как же Тит? Неужели он тоже участвовал в этом подлом заговоре?
— Боги любят все устраивать по-своему, и не нам судить, правы они или нет! — ледяным тоном отрезал Арден. — Захвати я ее в плен тогда, Марк наверняка потерял бы свой высокий пост, вернулся бы в Рим, и я, возможно, готовился бы сейчас сражаться не с ним, а с тобой, Гальба.
— Это верно. И однако, эта свадьба…
— Пустые клятвы мало что значат. Теперь ее место среди нас.
Старший трибун коротко фыркнул.
— Только до тех пор, пока ей не представится удобная возможность предать и тебя. Очнись, парень! Трахай ее, коль тебе это нравится, но не забывай, что она римлянка! Такие, как она, в жилах которых течет голубая кровь, рождаются для того, чтобы строить козни. Любовь к интригам они впитывают с молоком матери.
— Она перестала быть римлянкой.
— Ну, тогда ты еще наивнее, чем я думал. — Гальба пожал плечами.
— Смотри, что она мне дала. — Арден протянул Гальбе на ладони что-то маленькое и блестящее. Валерия застыла. Савия тоже притихла.
Это было ее кольцо, то самое, которое надел ей на палец Марк, когда она стала его женой. Валерия чуть слышно охнула — у нее совсем вылетело из головы, как она накануне позволила Ардену стащить его с пальца и бросить в золотую чашу, из которой они пили вино.
Гальбе было достаточно одного взгляда, чтобы узнать кольцо.
— Клянусь богами! — ахнул он. — Тебе все-таки удалось затащить ее в постель! Чтоб я сдох! Ну конечно, что ж удивляться, что в голове у тебя помутилось? Да она, похоже, просто околдовала тебя! Скажи честно, в постели она так же хороша, как с виду?
— Заткни свою грязную пасть, фракийский пес, или тебе не уйти отсюда живым! — прорычал Арден. Сказано это было тихо, но теперь в его голосе звучала смертельная угроза.
Гальба шутливо замахал на него руками:
— Прости, прости, я не хотел тебя задеть. Просто имел в виду, что она очень хороша собой.
— И у нее больше мужества, чем у многих мужчин.
— А у скольких мужчин оно вообще есть? — скривился старший трибун. Потом с интересом взглянул на кольцо. — В сущности, мне наплевать, что ты с ней сделаешь. Хотя… одно время мне очень хотелось, чтобы эта малышка согревала мою постель. Клянусь богами, цепь, где я ношу свои трофеи, очень украсило бы этот миленькое колечко.