Мятежная леди
Шрифт:
Фиона улыбнулась:
— Правда, красивый?
— А как вы собираетесь его назвать?
— Поверишь ли — не знаю! Можно было бы назвать его Томасом в честь моего отца, но Мейри уже назвала так своего сына. И, по правде говоря, я отлично знаю, что папа не обрадовался бы, достанься его имя одному из Джардинов. Дедушку с отцовской стороны звали Робертом, но так зовут мужа Мейри. А еще это имя короля Шотландии да одного из его противных сыновей.
— И уж точно вы не назовете сына в честь его собственного папаши, — заявила Флори.
— Не назову. Не назвала бы и в честь его ужасного деда, если б даже знала старого Джардина по имени.
— Кажется, мне говорили, что его звали Джон. Или Гилберт? — Флори пожала плечами.
— Надо бы знать поточнее, — сказала Фиона. — Мне самой нравится Гилберт.
— Ну да, и все звали бы его Гил. Так ведь? Гил Джардин!
— Боже упаси! Ты права. Не хочу, чтобы его имя хоть чем-то напоминало Уилла Джардина. Но что, если назвать его Арчи, в честь лорда Галлоуэя?
— Его полное имя Арчибальд, — возразила Флори. — Похоже на слово «балда».
— Да, придется подумать, — согласилась Фиона.
Ей пришло в голову, уж не вздумает ли Керкхилл сам заняться выбором имени для новорожденного. Кстати, это было бы неплохо — тогда она получит полное право в открытую восстать против него. Пусть Керкхилл и является опекуном ее сына, но сын-то ее, не его.
— Вам пора назад в постель, — заявила Флори.
— Вот как? — сказал Фиона, глядя на горничную с вызовом.
— Но так надо, — сказала Флори. — Я только хотела взглянуть, спите ли вы, однако знаю точно, что леди Фелина уже спустилась к завтраку. Если я ей скажу…
— Ты ничего ей не скажешь, если не хочешь, чтобы я рассердилась. Я желаю мяса с хлебом и эля, как обычно, И хорошо, если бы моя мать пока меня не навещала. Я отправила матушку Битон отдохнуть, а сама лягу только после того, как поем. Ведь мне было не до сна целых две ночи! Но потом я встану. Я не больна. Всего-навсего родила ребенка.
Флори посмотрела на нее внимательно, словно чего-то не договаривая. Потом горничная, очевидно, решила, что благоразумней всего молчать. Кивнув, она вышла из спальни хозяйки.
Фиона села перед колыбелью.
— Доброе утро, мой крошка сынок, — прошептала она спящему младенцу. — Это твой второй рассвет, и мы наконец одни. Интересно, что ты обо мне думаешь?
Он такой славный! А. разве знала она, что такое быть матерью? Примера с собственной матери ей брать не стоило: Фелина не баловала дочерей вниманием. Ее время уходило на бесконечные беременности в попытке родить мужу наследника.
Фиона была решительно настроена сама воспитывать сына, хотя бы для того, чтобы вырос не похожим ни на отца, ни на деда. Однако ей было хорошо известно, что слуги и кормилицы, как правило, играли в воспитании отпрысков знатных семей куда большую роль, чем родители. Представления леди Фелины о материнстве сводились к единственной задаче — родить сына.
Сейчас, например, Фелина испытывала к внуку весьма умеренный интерес. Разумеется, она выразила радость по поводу того, что ребенок пошел скорее в Данвити, чем в Джардинов, но не ворковала над ним, не просила, чтобы ей дали его подержать, не то что другие!
Фиона вздохнула. Ей вспомнилось, какое недоуменное было у матери лицо в ответ на предположение Керкхилла, что ей наверняка захочется остаться в Спедлинсе до тех пор, пока дочь не оправится после родов. Фелина никогда не скрывала, что предпочитает удобства и уют Аннан-Хауса сельским красотам Данвити-Холла. А Спедлинс куда меньше, чем Данвити-Холл, и здесь все совсем по-простому.
Интересно, приходили ли эти же мысли в голову Мейри, когда та родила сына? И когда Мейри с Робом вернутся в Данвити-Холл?
Глубоко вздохнув, Фиона осторожно взяла спящего малыша на руки. Она боялась его разбудить — вдруг заплачет? Но с другой стороны, ей почему-то было страшно, что он вообще никогда не проснется. Его дыхание было ровным. Понимает ли он, что мама держит его на руках? По его виду не скажешь.
Фиона на цыпочках направилась к своей постели. Осторожно уложила сына и легла сама, взбив за спиной подушки. Снова взяла сына на руки — было так приятно его держать, наслаждаясь теплом его тельца. Она вглядывалась в его личико, любовалась темными ресницами и пыталась понять, на кого же он все-таки похож. Темные волосы, как ее собственные, еще Фелина это заметила.
Фионе показалось, что волосики у него довольно редкие, не столь густые, как у нее или Уилла, зато прямые, а не вьющиеся, как у мужа. Что касается всего остального, он выглядел так, как выглядят все младенцы, разве что казался ей таким очаровательным милашкой!
Она дотронулась пальцем до его ладошки, и крошечные пальчики немедленно обвили мамин палец. Фиона слышала, как бьется его сердце, и ее охватила жаркая волна счастья, когда она с любовью смотрела на сына.
Послышался легкий стук в дверь, и Фиона тихо ответила:
— Входите!
Она не оглянулась, просто улыбалась — Флори опять боится застать ее врасплох!
Керкхилл удивился, что Фиона не спросила: «Кто там?» Осторожно открыл дверь и застыл на пороге, восхищенный видом леди Фионы. Она с улыбкой смотрела на новорожденного сына, лежащего у нее на руках.
— Поставь на стол, Флори, — тихо сказала она, не поднимая головы. — Сейчас встану и поем.
— Это не Флори, — отозвался Керкхилл.
Тогда Фиона подняла глаза, и улыбка на лице сменилась недоумением.
— Боже правый, сэр, и часто ли вы врываетесь к даме, не называя себя?
— Я стучал, — напомнил он.
Она собиралась заговорить, но вдруг залилась краской.
— Отчего вы покраснели, миледи? Вы полностью одеты.
— Я думала, что пришла Флори.
— Разве Флори стучит, прежде чем войти?
— Нет, но она сегодня уже напугала меня, когда вошла.
Фиона опять устремила взгляд на малыша. Потом, взглянув на Керкхилла, ровным тоном продолжила:
— Она ушла принести мне завтрак.