Мятежная весна
Шрифт:
– Да, это непросто. – Король кивнул. – Но мгновения, подобные нынешним, требуют судьбоносных решений. Встань, государь Дарий.
Тот поднялся на ноги, грубо понукаемый стражей. Он с нескрываемой ненавистью смотрел на стоявших перед ним. Самого его крепко держали за руки, заломив их за спину.
– Не желаешь ли взять обратно свои слова? – вкрадчиво поинтересовался король. – Я имею в виду публичные извинения за то, что ты тут наговорил, испортив ложью и оскорблениями мою церемонию.
Взгляд Магнуса переместился на нож в руке короля: лезвие, на которое как раз угодил солнечный луч,
От Дария это тоже не укрылось. Он с трудом сглотнул, но глаз не потупил.
– Прикажи бросить меня в твои вонючие подвалы. Вели судить за измену. Мне все равно!
– Ну конечно, тебе все равно. – Король Гай медленно улыбнулся. – Однако будь так любезен, вспомни одну простую вещь…
– Какую?
– Червь не приказывает королю.
Нож метнулся так быстро, что Магнус успел уловить лишь стальной проблеск. Из горла пьяного вельможи брызнула кровь, и он свалился наземь.
Король вскинул окровавленное оружие над головой, показывая толпе.
– Будьте свидетелями жертвоприношения, призванного освятить мою дорогу! Государь Дарий, открыто признавший себя мятежником, был всем вам врагом. Я намерен быть великодушным королем объединенной Митики, но выступающих против меня не потерплю!
Магнус следил за тем, как из разверстой раны на горле вельможи текла кровь и впитывалась в землю. Дарий неотрывно смотрел на принца, и ненависть в его взгляде угасла лишь вместе с жизнью.
– Прекрасное деяние, ваша милость, – пробормотал Эрон. – Конечно же, вы были правы. Подобные ему никакой жалости не заслуживают.
«Конечно же, вы были правы!» Эти слова должен был произнести сам принц, вот только они почему-то не явились с готовностью ему на язык. День стоял жаркий, но смерть вельможи обдала Магнуса ледяным холодом. Как-то все это было неправильно. И незачем. Убийство из прихоти… Правда, вслух он ни за что не стал бы об этом рассуждать.
Толпа помалкивала, в смятении наблюдая за подобным поворотом дела. В большинстве взглядов сквозили отвращение и страх. А еще очень многие – больше, чем мог бы ожидать Магнус, – с почтением принимали содеянное их новым королем.
И в это время… что-то случилось, заставив людей тревожно переглянуться. Земля под ногами явственно содрогнулась. Магнус ощутил дрожь лопаты, которую по-прежнему держал. Бутылка, упавшая из руки Дария, покатилась в сторону и ударилась о дерево, да с такой силой, что стекло разбилось.
– Богиня! Это еще что такое? – бледнея, прошептала королева.
И придвинулась поближе, чтобы схватиться за рукав Магнуса.
Все кончилось так же внезапно, как и началось.
Король оглядел собравшихся. На лбу у него залегли морщины, словно от напряженного раздумья.
– Вот бы знать, – пробормотал он, – это ли она имела в виду?
– О чем ты, Гай? – дрогнувшим голосом спросила королева.
– Да так, ничего особо интересного. – Король отдал окровавленный нож стражнику и стер попавшую на лицо капельку полотенцем, протянутым другим стражником. – Идемте. Осмотрим храм изнутри. Я принял решение: свадьба пройдет именно здесь.
– Здесь? – Магнус наконец оторвал взгляд от погибшего вельможи, чьи незрячие глаза еще смотрели на него с немой укоризной. – В храме, посвященном той,
– А я и не знал, что ты так привержен нашей богине и способен за нее оскорбиться.
На самом деле Магнус особой набожностью не отличался – не в пример большинству лимерийцев, проводивших в молитвенной тишине два дня каждой недели. Принц не находил в душе такой веры, чтобы с истинной страстью ей предаваться.
Тем не менее его поразило, сколь необычное место для венчания выбрал король.
Но чем больше Магнус на сей счет размышлял, тем яснее ему становилось, что отец руководствовался стратегическими соображениями. Где еще венчаться оранийской принцессе, если не в храме, который ее народ почитал главной святыней страны, даже те, кто в той или иной мере отошел от общепринятой веры? Лимерийцы и так беспрекословно повиновались королю. Пелсийцы были слишком нищи и забиты, чтобы считать их реальной угрозой короне, особенно теперь, когда их толпами угоняли на дорожное строительство. А вот оранийцы… Как они поведут себя, пробудившись от самодовольной летаргии, оставалось только гадать.
В храм вели три десятка ступеней, вырубленных в мраморе. Да что там лестница – весь храм казался изваянным из этого же камня, который, кстати, повсюду присутствовал и во дворце. Он невольно напоминал Магнусу лед, сковавший землю перед лимерийским замком. Такой же бледный, холодный, девственно чистый…
Могучие мраморные колонны возносились под купол, обрамляя внутреннее помещение. У входа в главное святилище красовалась двадцатифутовая статуя богини Клейоны с раскинутыми руками. На ладонях статуи виднелись символы стихий, которыми повелевала богиня: треугольный – огня и спиральный – воздуха. Волосы изваяния были длинными и волнистыми, лицо – надменным, но в то же время странно притягательным. На какое-то мгновение Магнусу даже померещилось сходство с той, что была названа в честь божества: с принцессой Клео.
В воздухе витал сильный запах благовоний и ароматических свечей. Огонь, горевший на алтаре, символизировал неиссякаемую огненную магию Клейоны. В Лимеросе ничего подобного не водилось. Полутемный храм Валории был очень скудно, чисто по-деловому обставлен – и неизменно под завязку забит пришедшими поклониться.
Тем не менее здесь… здесь ощущалось присутствие магии.
Эрон перехватил взгляд принца. Выражение лица у молодого царедворца было достаточно кислое.
– Душевно рад за вас, – вымученно проговорил он. – Желаю вам с принцессой Клейоной провести вместе много-много счастливых лет…
Магнус ответил с такой же кривой улыбкой:
– Мне остается только молиться, дабы я смог сделать ее такой же счастливой, как сделал бы ты.
– О да, конечно. – Голос Эрона дрогнул и прервался – так, словно на самом деле он много чего еще хотел бы наговорить, но разумно воздержался.
К ним подошел король.
– Так-так, – сказал он. – Рад видеть, что вы постепенно становитесь добрыми друзьями.
– Это было почти неизбежно, – заметил Магнус. – У нас столько общего…
– Иди разыщи Крона, – велел Эрону король, имея в виду капитана дворцовой стражи. – Скажи ему, чтобы готовил кареты: мы возвращаемся в город.