Мятежная
Шрифт:
Наконец она открывает рот и говорит:
– У меня послание для дивергентов.
Голос невыразительный. Симуляция управляет ее голосовыми связками, но не может окрасить голос человеческими эмоциями.
Я перевожу взгляд с Марлен на Гектора. Мальчика, который так боялся меня из-за того, что ему мать наговорила о дивергентах. Линн, наверное, у кровати Шоны, надеется, та очнется и сможет двигать ногами. Линн не переживет потери Гектора.
Я подхожу ближе, чтобы выслушать послание.
– Это не переговоры, а предупреждение, –
Марлен делает шаг назад, и я бросаюсь вперед. Не к Марлен, которая однажды дала Юрайе сбить пончик с ее головы пулей ради забавы. Которая собрала мне охапку одежды и всегда улыбалась, встречая меня. Нет.
Марлен и девочка-лихачка шагают с крыши, а я прыгаю к Гектору.
Хватаюсь, за что попало. За руку, рубашку. Обдираю колени о жесткую кровлю. Вес Гектора тянет меня к краю. У меня маловато силы, чтобы поднять мальчика.
– Помоги, – шепчу я, поскольку на большее нет сил.
Кристина рядом. Она помогает мне втащить обратно на крышу обмякшее тело Гектора. Его руки беспомощно болтаются. В полуметре на крыше на спине лежит маленькая девочка.
Симуляция прекращается. Гектор открывает глаза, они живые, не пустые.
– Ого, – удивляется он. – Что происходит?
Девочка начинает плакать, и Кристина наклоняется к ней, говоря с ней мягким, утешающим голосом.
Я встаю. Меня трясет с головы до ног. Осторожно подхожу к краю и гляжу вниз. Улица внизу освещена плохо, но я вижу силуэт Марлен на тротуаре.
Дышать? Какое там.
Я отворачиваюсь и слышу только биение пульса в ушах. Рот Кристины движется, но я не обращаю внимания. Иду к двери, спускаюсь по лестнице, бреду по коридору к лифту.
Двери закрываются, и я падаю, как только что рухнула вниз Марлен. Я решила не спасать ее. Я кричу и рву на себе одежду. Горло сразу же пересыхает, на руках, там, где я промахнулась мимо ткани, царапины. Я продолжаю орать.
Раздается звонок, и лифт останавливается. Двери открываются.
Я расправляю рубашку, приглаживаю волосы и выхожу.
У меня послание для дивергентов.
Дивергент – это я.
Это не переговоры.
Верно.
Это предупреждение.
Я понимаю.
Каждые два дня, пока один из вас не придет к эрудитам…
Я приду.
…будет случаться такое.
Такого больше не будет.
Глава 27
Я продираюсь сквозь толпу у ущелья. В Яме шумно, но не потому, что рядом река. Я хочу найти тихое место и бреду в коридор, ведущий к спальням. Я не хочу слушать речь Тори в честь Марлен, находиться среди лихачей, кричащих и прославляющих
Утром Лорен сообщила, что мы пропустили несколько камер наблюдения в спальнях неофитов, где ночевали Кристина, Зик, Лорен, Марлен, Гектор и Ки, девочка с зелеными прядями. Так Джанин выяснила, кто из них подчиняется симуляциям. Я не сомневаюсь, она выбрала самых молодых лихачей, чтобы их смерть произвела наибольший эффект.
Я останавливаюсь в незнакомом коридоре и прижимаюсь лбом к стене. Камень шершавый и прохладный. Позади вопят лихачи, их приглушенные голоса доносятся даже сюда.
Слышу, как кто-то подходит, смотрю в сторону. Кристина, в той же самой одежде, что и ночью. В полуметре от меня.
– Эй, – говорит.
– Я не в состоянии чувствовать себя виноватой еще больше. Оставь меня, пожалуйста.
– Просто скажу одну вещь и уйду.
Ее глаза опухшие, голос немного сонный. То ли от усталости, то ли от небольшой порции алкоголя. Или и от того и другого. Но взгляд совершенно нормальный, так что она осознает, что говорит. Я отхожу от стены.
– Я никогда не сталкивалась с такими симуляциями. Сама понимаешь, увидеть это со стороны. Но вчера…
Она трясет головой.
– Ты была права. Они тебя не слышат и не видят. Точно так же, как Уилл…
Произнеся его имя, она начинает задыхаться. Перестает говорить, судорожно сглатывает, делает вдох и выдох. Несколько раз моргает и снова смотрит на меня.
– Ты сказала мне, тебе пришлось это сделать, иначе бы он тебя застрелил, и я тебе не поверила. А теперь верю, и… хочу постараться простить тебя. Вот… и все, что я хотела сказать.
Часть меня чувствует облегчение. Она мне верит, хочет простить меня, хоть это и будет нелегко.
Другая часть, большая, ощущает гнев. А о чем она думала, раньше? Что я хотела застрелить Уилла, одного из своих лучших друзей? Кристина должна была поверить мне с самого начала и знать – я бы такого никогда не сделала, если бы у меня был выход.
– Как здорово, ты наконец-то получила доказательство того, что я – не хладнокровный убийца. Ты сама понимаешь. В смысле, сейчас ты можешь верить мне на слово.
Я пытаюсь усмехнуться. Она открывает рот, но я не могу остановиться.
– Лучше бы тебе побыстрее меня простить, поскольку времени немного осталось…
У меня срывается голос, и я начинаю рыдать. Прислоняюсь к стене и начинаю сползать на пол.
Мои глаза застелены слезами, но я чувствую, как она обнимает меня и сжимает до боли. От нее пахнет кокосовым маслом, она сильная, как в то время, когда была неофитом в Лихачестве и висела на пальцах над ущельем. И это было не слишком давно – она заставила меня почувствовать себя слабой, но теперь придает мне уверенность, что и я могу быть сильнее.