Мятежница и менталист
Шрифт:
Наземная часть базы повстанцев была компактной — защитный электромагнитный купол охватывал площадь максимум на пару сотен метров в диаметре. И умещалось здесь немногое. Пять невысоких зданий, утопающих в красно-рыжем песке, по сути являлись своеобразной верхушкой айсберга, то есть бункерами. Кроме входа в госпиталь, неподалёку виднелись распахнутые настежь ворота-входы в склады и ангары.
Совсем рядом с одним из них и до самой границы купола недвижно стояли транспортники, те самые, рогатые, которые стреляли разрушительными
Я таких в непосредственной близости ещё не видела, потому сама не заметила, как приблизилась к одному из них.
— А ну ка, стоять! — пригвоздил к месту требовательный голос. — Далеко собралась?
Из-за корпуса ближайшей машины вышел караульный. Одежда простая, без нашивок, камуфляжно-песчаная, на голове берет, на ногах берцы-вездеходы. Небритый, на лицо неприятный, да и по глазам была заметна подозревающая меня во всех смертных грехах недоброжелательность. Дуло плазменной винтовки было направлено в песок, но от этого менее грозным оно не выглядело.
— Я только посмотреть…
Меня настолько выбил из колеи оказанный приём, что я даже не сразу сообразила, что в причине, в общем-то, сама виновата. Мне так хотелось спокойно выйти из госпиталя, не привлекая внимания, чтобы люди вели себя как обычно и не наигранно, что я не стала надевать белые нарукавники, по которым легко распознать представителя прессы.
Поспешно вытащила их из кармана, чтобы надеть. Только военный ждать не стал и агрессивно рявкнул:
— Убирайся отсюда! Гражданским здесь не место.
— А я на службе, — строптиво заявила я, наконец сладив с нарукавниками. — У меня задание.
Вместо продолжения дискуссии мужчина просто вскинул винтовку, направив её на меня. Затвор предохранителя громко щёлкнул, а индикатор заряда на боку рукоятки выразительно засветился и в миг достиг максимальной отметки.
Я невольно отшатнулась, отступив на пару шагов, и остановилась, почувствовав спиной упругое препятствие. А потом поспешно отпрыгнула, разворачиваясь, потому что оно глухим басом поинтересовалось:
— Какое ещё задание?
Обладатель низкого голоса оказался ещё одним военным. Приятным ровно в той же степени, что и его соратник. Ну разве что без оружия. По крайней мере в руках у него такового не обнаружилось. Зато в его распоряжении была группа поддержки в виде ещё шестерых громил внушающей опасения наружности.
И всё же мне удалось вернуть себе самообладание, чтобы хотя бы внешне уверенно отреагировать, спокойно пояснив:
— Я журналист.
— Чёт не припомню, чтобы кому-то из твоей братии давали разрешение тут шастать, как у себя дома, — поморщился неизвестный.
— Я в вашем госпитале лечусь… — попыталась объяснить своё появление, но даже начала фразы хватило для вывода, который моментально сделал военный:
— А к плазмогенераторам тоже пришла лечиться?
— Она решила диверсию устроить, — поддакнул кто-то за его спиной.
— Шпионка федералов! — выкрикнул другой.
— Да как вы смеете! — меня затопило праведное негодование. — Я же независимый наблюдатель. И ни на кого не шпионю, это противоречит нашему профессиональному кодексу!
Мужики разразились хохотом так, словно я что-то невероятно весёлое сказала. Впрочем, этот смех нельзя было считать признаком лояльности. Он не предвещал ничего хорошего, а вкупе с тесным кольцом, в которое меня заключили вояки, казался вообще жутким.
— Раз не шпионка и случайно встряла куда не следует, тогда докажи!
— Нашей компанией не побрезгуешь, так и быть простим.
— Прояви свою хваленую независимость, все ждут! Посмотрим, какая из тебя профессионалка.
— Мы в увольнении, до вечера времени полно, развлечемся как следует…
— И в больничку вернем до отбоя. Даю слово.
Словами дело не ограничилось. Один из вояк, бесцеремонно схватив за руку, дёрнул меня на себя. Я возмущённо зашипела и попыталась вырваться. Мне это даже удалось, впрочем, себе я эту заслугу приписала рано, потому что спустя миг поняла — меня намеренно отпустили, чтобы толкнуть к другому мужику. А от него к третьему…
— Если я не в твоём вкусе на первый раз, так другого выбери.
— А чего одного-то? Сразу двух тоже можно.
— Или трёх.
— Тут все мужики как на подбор, бабы за нас глаза готовы выцарапать от ревности.
— Мы не обидимся, решай сама. А то вам, женщинам, федералы свободы выбора не дают.
— Верно, мы благородные. И после друг друга не побрезгуем.
Пошлые комментарии я воспринимала, но реагировать на них не было ни сил, ни времени. Язык от страха прилип к нёбу, во рту пересохло, мышцы свело спазмом.
Я как-то иначе представляла себе масштаб домогательств, о которых меня предупреждала медсестра. Мне казалось, если уж влипну, то смогу дать отпор и привести разумные аргументы. Взять ситуацию под контроль, получить шанс присмотреться к ухажерам, тянуть время до возвращения домой. В конце концов, я же журналист! Должны они хоть какое-то уважение к моей профессии проявить! А по факту… По факту меня банально лапали, не позволяя вырваться из западни и не давая возможности предпринять хоть что-то разумное.
Наверное, знакомство с повстанцами-вояками не закончилось бы ничем хорошим, если бы вдруг перебрасывание меня от одного мужика к другому не прекратилось, потому что мрачно буркнувший голос поинтересовался:
— По какому поводу сборище, отморозки?
— А тебе что до этого? — столь же недружелюбно отрезал в этот момент притиснувший меня к себе мужик. — Мы в твою жизнь не лезем, так и ты не встревай в чужие дела.
— Марк, дружище, ну реально ты не вовремя, — чуть более терпимо заявил другой похотливый самец. — Иди куда шёл.