Мятежник
Шрифт:
Бланш яростно пыталась убедить мальчика не ходить на войну, но кто-то оставил адресованную Джо позорную нижнюю юбку на их крыльце, а юный Джо и так хотел присоединиться к Легиону, так что Бланш пришлось уступить, и вот Джо лежал на спине без движения.
– Позовите доктора! Доктора!
– Пол Хинтон, капитан первой роты, спрыгнул с седла, выкрикивая приказ.
Майор Дэнсон со своим медицинским саквояжем выбежал из задних рядом полка, где оркестр играл "Энни-Лори", саксгорны расцвечивали басы в контрапункте к протяжной мелодии, такой популярной у мужчин. Дэнсон протолкнулся сквозь строй первой роты.
– Дайте ему воздуха!
– рявкнул он, он всегда это кричал, когда его вызывали к больному. Не важно, солдаты ли на поле боя, слуги или члены семьи, но люди всегда толпились около пациента, а Дэнсон терпеть не мог работать под взглядами зевак, дружно высказывающих собственные предположения. Если они были такими сведущими, часто думал он, то зачем им был нужен доктор?
– А теперь отойдите. Кто это, Дэн?
– Сын Бланш Спарроу, док, - ответил Хинтон.
– Только не юный Джо! Давай, Джо, ты пропустишь всё веселье!
– доктор Дэнсон упал на колени.
– И что случилось? В голову попало, да?
– Он мертв, - произнес побелевший от шока Джордж Уотерс.
Майор Дэнсон нахмурился в ответ на этот любительский диагноз и пощупал пульс Джо Спарроу. Несколько секунд он молчал, потом снял с него кепку в кровавых пятнах, обнажив пропитавшиеся кровью и ставшие красными волосы.
– О, бедная Бланш, - тихо произнес доктор, - что мы теперь ей скажем?
– он расстегнул мертвецу воротник сорочки, словно хотел дать ему возможность дышать.
Еще один отрикошетивший снаряд пролетел, как пила, над головами и рухнул на землю в полумиле от полка, звук от выстрела был приглушен густой листвой леса.
Адам Фалконер, восседавший верхом на лошади на вершине холма, чтобы понаблюдать за волнами дыма и огня у далекой реки, теперь понял, что в рядах Легиона что-то произошло, и пришпорил лошадь обратно к полку.
– Что случилось?
– спросил он доктора Дэнсона.
– Сын Бланш, юный Джо.
– О Боже, нет, - в голосе Адама слышалась настоящая боль. День уже принес то насилие, которого так опасался Адам, а сражение, как он подозревал, еще даже не началось по-настоящему. Противники вошли в контакт, обмениваясь снарядами, но пока, по-видимому, никто не начал атаку.
– Бланш никогда этого не переживет, - сказал Дэнсон, с трудом встав на ноги.
– Помню, когда Джо чуть не умер от коклюша, я решил, что она уйдет с ним в могилу. Боже ты мой, какое чудовищное несчастье.
Вокруг него на мертвое тело в ужасе таращилась вставшая в круг толпа солдат.
Не то чтобы для кого-то из них смерть была в новинку, все видели сестер, братьев, кузенов или родителей лежащими в гостиной, помогали нести гроб в церковь или вытаскивать утопленника из реки, но это было совсем другое, это была случайная смерть, лотерея войны, и на этом месте с легкостью могли бы быть и они сами, лежа без движения в луже крови.
Это было нечто, к чему они не были в действительности готовы, потому что ничто во время тренировок не убедило их, что юноши заканчивают жизнь с открытым ртом, лежа на спине, засиженные мухами, окровавленные и мертвые.
– Отнесите его в тыл, ребята, - велел капитан Хинтон.
– Поднимайте его! Осторожней!
– Хинтон проследил за перемещением тела и вернулся к Адаму.
– Где твой отец, Адам?
– Не знаю.
– Ему следует находиться здесь, - Хинтон схватился за поводья и с трудом взобрался в седло.
– Полагаю, его задерживает генерал, - предложил Адам жалкое объяснение. Около свалившейся с Джо Спарроу кепки на траве блестело пятно крови.
– Бедная Бланш, - произнес Адам.
– Мы забрали Джо из знаменосцев, потому что решили, что в строю будет безопаснее.
Но Хинтон не слушал. Нахмурившись, он смотрел на восток, где на бровке холма появился всадник.
– Это Старбак? О Боже, это он!
Адам повернулся и к своему изумлению увидел, что, действительно, в сторону Легиона галопом скакал Старбак, и на секунду Адам подумал, что видит привидение, но затем осознал, что это и правда его друг, которого тремя часами ранне отправили обратно на север, к соотечественникам, но теперь он вернулся - без кителя и в спешке.
– Где твой отец?
– выкрикнул Старбак.
– Не знаю, Нат, - Адам подъехал к своему другу.
– Что ты здесь делаешь?
– Где Дятел?
– Старбак говорил отрывисто и резко, совсем не в тон меланхолическому настрою после смерти Спарроу.
– Что ты здесь делаешь, Нат?
– повторил свой вопрос Адам, пришпорив лошадь вслед за Старбаком.
– Нат?
Но Старбак уже пустил лошадь вниз, в сторону передних рядов Легиона, где рядом с провисшими в безветренном воздухе флагами стоял майор Бёрд.
– Сэр!
– Старбак придержал лошадь недалеко от Бёрда.
Тот моргнул, подняв на него глаза.
– Старбак? Мне было велено отправить вас в отставку! Вы уверены, что должны здесь находиться?
– Сэр, - тон Старбака был неестественным и формальным.
– Меня послал полковник Эванс, сэр. Он хочет, чтобы мы выступили к броду Садли. Враг пересек реку у церкви Садли и продвигается в этом направлении.
Дятел Бёрд моргнул, взглянув на молодого человека, отметив, что тот говорит совершенно спокойно, и это спокойствие, как он полагал, являлось извращенным симптомом возбуждения юноши, а потом Бёрд подумал, как потрясающе хорошо каждый играет свою воинскую роль этим малоприятным утром.
– Разве эти приказы положено адресовать не полковнику Фалконеру?
Услышав, как он задает этот вопрос, Бёрд поразился, что его естественным побуждением было попробовать избежать ответственности.
– Если бы я смог найти полковника, сэр, то сказал бы ему. Но не думаю, что для этого есть время, и если мы не сдвинемся с места, сэр, то от армии ничего не останется.
– Вот как?
– Бёрд тоже говорил спокойно, но его руки впились в бороду, выражая напряжение этого мгновения. Он открыл рот, чтобы продолжить разговор, но не смог выдавить ни слова.