Мятежное сердце
Шрифт:
Выковыриваю кровь из-под ногтей щепкой.
— Ну давай, — бормочу себе под нос, — вылезай оттуда, зараза!
Ничего не получается. Хватаю шершавый камень, тру ладони, запястья. Черт, ну почему не сходит? Стиснув зубы, тру сильнее. Оглядываюсь через плечо, не смотрит ли кто.
А они все на меня уставились. Томмо, Лу и Эмми. Сидят у костра с жестянками в руках.
— Что? — спрашиваю.
— Томмо три раза тебя звал, — говорит Лу.
Подхожу к ним. Они уже доедают. Томмо накладывает
— Ух, какая вкуснятина, — говорю. — Я такая голодная, сапоги бы съела.
Все вранье. Мне все эти дни совсем не хочется есть. Я свою долю каждый раз потихоньку скармливаю Нерону.
Беру жестянку, а Томмо вдруг спрашивает:
— Саба! Что у тебя с руками?
Я быстро прячу их за спину. Лицо горит. И шея, и грудь. Томмо увидел пятна. Понял, что это такое. Теперь все узнают.
Эмми и Лу подскакивают ко мне. Лу вытаскивает мои руки из-за спины, переворачивает ладонями вверх. Все дружно ахают.
— Божемой, Саба! — ужасается Лу. — Они все в крови! Что ты с ними сделала?
— Я их мыла, честное слово, — отвечаю. — Мыла и терла, я очень старалась, но пятна никак не сходят. Прости меня, Лу.
— Дурочка ты, — говорит брат. — Нет никаких пятен. Ты кожу до мяса содрала.
Смотрю на свои ладони. И правда, кожа ободрана. А засохших до черноты пятен нет. Только свежая кровь.
— Они были, — говорю. — Клянусь, были пятна.
— Так, хватит! Эмми, тащи сумку с лекарствами, — велит Лу. — Томмо, принеси горячей воды. Саба, иди сюда.
Он усаживает меня на землю. Закутывает в одеяло.
Эмми прибегает с котомкой, где у нас лежат всякие травы, целебные листья, мази и настойки. Томмо приносит миску с водой. Эмми, встав на колени, бережно промывает мне руки.
— Я постараюсь, чтобы не очень больно было, — говорит сестренка.
Лу и Томмо сидят рядом, наблюдают.
— Что такие серьезные? — спрашиваю. — Плохо все со мной?
— Саба, объясни, что происходит? — просит Лу. — И не ври больше. Скажи наконец правду.
— Мы хотим тебе помочь, — поддакивает Томмо.
— Не надо мне помогать, — огрызаюсь я.
— Ты стараешься отмыть кровавые пятна, которых нет, — говорит Лу.
— Ходишь во сне, — прибавляет Томмо.
— Тебе мерещится всякое, — говорит Эмми, не глядя мне в глаза. Ее чуткие пальцы смазывают мои израненные ладони полынной мазью, перебинтовывают полосками ткани. — Вот как сегодня, — продолжает Эмми. — Ты вдруг прямо вся дернулась. Увидела что-то. А может, кого-то. Кто-то бежал впереди лошадей, так? Я ничего не видела. Там и не было ничего, а ты все время что-то видишь.
— Скажи, кого ты видишь? — спрашивает Лу.
Грудь словно железным обручем сдавливает.
— Никого, — говорю я. — Вообще не понимаю, о чем вы.
— Мы все видели, — говорит Лу. — Ты разговариваешь с воздухом, как будто перед тобой кто-то есть. Кто?
— Никто, отстаньте.
— Это твоя мертвая подруга, так? Эпона. Ты видишь покойников, Саба. Говоришь с ними.
Я отдергиваю руки. Со злостью смотрю на Эмми.
— Так и знала, что тебе нельзя доверять!
— Я не хотела ему говорить, — оправдывается сестренка. — Правда, не хотела! Но тебе чем дальше, тем хуже. Я беспокоюсь за тебя, Саба. Мы все беспокоимся. Тебе нужна помощь.
— Вы думаете, я сумасшедшая, — не выдерживаю я.
Все молчат. Прячут глаза.
— Да, — говорит наконец Лу. — Мы так думаем.
Откуда ни возьмись налетает красная ярость. Захлестывает меня с головой, застит глаза, не дает дышать. Я бросаюсь на Лу, сбиваю его с ног. Мы катаемся по земле. Я луплю кулаками куда ни попадя, кусаюсь, царапаюсь.
Далеко-далеко крик Эмми. Меня тянут чьи-то руки. Лу подо мной пинается и ворочается. Я сижу у него на груди.
— Саба, перестань! — плачет Эмми. — Остановись! Ты его убьешь!
Красная ярость медленно утихает. Я прихожу в себя. Мои руки сжимают горло брата. Он старается их оторвать и не может. Широко раскрытые глаза полны страха.
Лу меня боится.
Разжимаю пальцы. Лу с хрипом втягивает воздух.
Я протягиваю дрожащую руку. Трогаю его горло. На коже остались следы от моих пальцев. Рядом с ожерельем, которое я ему подарила на наше общее восемнадцатилетие. Касаюсь колечка из зеленого стекла. Память о том, какими мы были. Едва-едва дотрагиваюсь. А то вдруг исчезнет.
Сползаю на колени прямо в грязь.
Я чуть не убила брата.
Эмми всхлипывает. Лу тяжело дышит, его глаза потемнели от ужаса. Я в кровь разбила ему нос.
Красная ярость уходит мгновенно, как и пришла. Я словно вся занемела. Обессилела. Отворачиваюсь. Не могу смотреть на Лу.
Он медленно встает. Протягивает мне руку, помогает встать. Проводит по лицу рукавом.
Слезы катятся у меня по щекам. Лу их стирает, а они снова текут. Беззвучно капают в пыль у нас под ногами. Но я не плачу.
— Еще немножко потерпи, — просит Лу. — Через две-три недели мы придем к Большой воде, а там… все будет хорошо. Там будет хорошая жизнь…
Он с трудом выталкивает слова. Хриплым шепотом. Словно рассказывает свою историю в самый-самый последний раз. И некому ее услышать.
— Я, кажется, уже говорил… Знаешь, Саба, там земля такая плодородная, палку воткнешь, а назавтра уже целая орешина растет. Правда, здорово? Увидишь — глазам не поверишь, точно. Я бы посмотрел. И Эмми, и Томмо… тоже посмотрели бы. Мы это увидим. Обязательно.