Мятежное сердце
Шрифт:
Глава 4
Сидя в темном углу таверны «Кабаний клык», Рейн наблюдал за солдатами, наслаждавшимися ромом и женщинами. Он полдня снабжал их выпивкой в надежде добыть информацию, и когда тучный мужчина, выглядевший старше других, направился к нему, ногой выдвинул ему стул.
– Выпьем за здоровье его величества, – пробормотал он, и сержант подозрительно нахмурился.
– Ага. Платишь ты?
– Я. Рейн Монтгомери.
Кажется, его имя было толстяку знакомо. После некоторого колебания
– Сэр, девчонка положила на вас глаз.
– Вряд ли. На нее произвел впечатление ты со своими медалями.
Сержант взглянул себе на грудь и печально улыбнулся:
– Я не могу ни жить на них, ни есть их. Какая от них польза, одна тяжесть.
– Где ты служил?
– В колониях: Марокко, Индия, Кейптаун. – Он слегка пожал плечами. – И еще несколько мест.
Закаленный в боях сержант не был похож на людей, которые обычно выкладывали за плату все, что знали, а звон кошелька заставлял их сочинять небылицы.
– Не хочешь поговорить о них?
Рейн не делился своими воспоминаниями и в поисках сведений об отце неохотно расспрашивал тех, кто хотел навсегда забыть об ужасах войны. Но этому солдату, похоже, необходим слушатель.
– Вам правда интересно? Если только это вас не расстроит, сэр. Я повидал много войн и не хотел бы снова оказаться в гуще сражения.
Да, подумал Рейн, вспомнив ужасные рудники, тюрьму султана, бои с работорговцами. Он получил свою долю битв за правое дело и с него хватит. Ничто в мире не стоит потерянной в бойне руки и потоков крови, заливающих палубы. Это он решил уже давно.
– Начните, пожалуйста, сначала, сержант…
– Эдвард Таунсенд, – подсказал толстяк, пожав ему руку. – Но все зовут меня Расти.
Он сдвинул на затылок белый парик, открыв рыжие волосы. Рейн улыбнулся, подозвал служанку и заказал обед на двоих.
Было уже раннее утро, когда он помогал Таунсенду взбираться по лестнице; из-за тяжести сержанта и его невменяемого состояния оба чуть не свалились вниз.
– Вы уверены, что не хотите вернуться в казармы, сэр? – спросил Рейн, толкнув дверь комнаты, которую он снял доблестному солдату.
– Перестань называть меня «сэром». – Расти ткнул его локтем в бок. – Ты крепкий парень, черт возьми.
– Точно.
– И странный.
Капитан свалил огромное тело сержанта на кровать и повернулся к женщине, прислуживающей им всю ночь.
– Я хочу, чтобы ему предоставили все необходимое. Хороший завтрак… – Рейн прыгнул вперед, подхватив готового упасть с кровати толстяка. Потом стащил с него сапоги и аккуратно поставил рядом с кроватью. – Скажешь, что два дня комната в его распоряжении. За нее уплачено.
– Я не глухая, Рейн, – кивнула служанка.
– Нет, только рассеянная. Улыбнувшись, Расти приоткрыл глаза.
– Я тебя перепил, да?
– Еще как. – Рейн повернулся к служанке: – Передашь ему… – Капитан посмотрел на женщину, чтобы убедиться, что она его слушает. – Дословно… – Та снова кивнула, и глаза ее округлились при виде кучки монет, которую он вложил в ее огрубевшую ладонь. – Если сержанту понадоблюсь я или моя помощь, ему стоит только сказать.
Женщина повторила его слова, и Рейн удовлетворенно поцеловал ее в щеку, шепнув:
– Когда он будет в состоянии спуститься вниз, ему доставит удовольствие видеть перед собой за завтраком хорошенькое личико.
Служанка вспыхнула как молоденькая девушка.
Сержант был холостым, поскольку не хотел обрекать женщину на тяжкую кочевую жизнь. Но теперь его служба подходила к концу, и он решил нарушить свой зарок. Рейн вдруг понял, что они с сержантом похожи, и это заставило его почувствовать себя еще более одиноким, но все же он с симпатией относился к обету Расти.
Капитан быстро спустился к Нараке, который был привязан к столбу, вскочил в седло и помчался в ночь, чтобы бешеная скачка сожгла алкоголь в крови и прояснила голову.
У него еще будет время обдумать рассказы сержанта и то, как они связаны с его прошлым, но теперь он хотел лишь свободы, избавления от воспоминаний. Придержав коня, Рейн медленно поехал вдоль мокрых пустынных улиц к пристани.
Его внимание привлек шум драки. Он прислушался, вытащил пистолет и направил жеребца в сторону переулка, откуда вдруг выбежал какой-то человек, державшийся за бок. Увидев Рейна, он издал пронзительный крик, словно обнаружил перед собой Люцифера, который явился за его бессмертной душой. Нарака попятился, встал на дыбы, и пока Рейн осаживал коня, незнакомец растворился в темноте.
– Выходи! – приказал капитан, направляясь в переулок.
– Господь уже избавил меня от одного парня. Я не дурак, чтобы связываться с такими, как ты.
– Я не обижу тебя, парень. Выходи, не бойся. Здесь светло.
– И я должен верить тебе?
Рейн остановился под уличным фонарем.
– Я могу сам найти тебя.
Прошло довольно много времени, прежде чем из тени появилась неясная фигура, захрустел под ногами щебень, и на свет медленно вышел мальчик лет четырнадцати.
– Тебе нужно домой, сынок?
Тот застыл сгорбившись, затем покачал головой и незаметно двинулся к свободному проходу. Нарака ткнул носом ему в плечо, оттеснив назад. Мальчик что-то пробормотал и, не испугавшись громадного жеребца, оттолкнул его морду, но конь ухватил шапку, потянул к себе, и длинные темные волосы рассыпались по плечам мальчика.
– Проклятое животное! – Девушка тянула шапку к себе, однако жеребец, приняв это за игру, поднял шапку вверх.
В этот момент Рейн уловил запах лимона, наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо, и растерянно выдавил: