Мятежный остров
Шрифт:
– Понятно, – сказал Батяня.
Он постеснялся спросить, что означает имя Чжицзян. Китаец сам рассказал:
– Мое имя – взрослое – означает «сильное стремление»… Поэтому я командир… А теперь пять минут тишины и позы трупа.
– Позы трупа? Что это? – спросил Ростислав.
– Это лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать, – сказал Цай Чжицзян.
– Это зачем? – поинтересовался капитан Прошкин.
– Лучший отдых.
– А-а, – протянул Илья.
– Давайте закрывайте глаза, – приказал Батяня.
Китайские партизаны и российские десантники легли на землю. Прогнать все мысли из головы у россиян не получалось. Образы прошлого и возможного будущего сменяли друг друга.
Ровно через пять минут Цай Чжицзян что-то скомандовал по-китайски. Батяня глянул на хронометр – удивился. Китаец пролежал в позе трупа точно пять минут. Бойцы марксистско-ленинской армии Мао зашевелились, дружно встали на четвереньки – именно так можно было продвигаться по лазу. Встали на четвереньки и российские десантники.
– Идем! – отдал приказ Цай Чжицзян. – Дальше свернем влево, туннель выйдет близко к тюрьме.
И китайские партизаны, и группа майора Лаврова двинулись по узкому ходу. После полутора часов они, словно жители подземелья, выползли на свежий воздух. На самом деле выход оказался напротив тюремной стены. Бойцы марксистско-ленинской армии Мао и российские десантники, рассредоточившись по зарослям, принялись наблюдать. За стеной тюрьмы слышались выстрелы. Вооруженные заключенные в оранжевых робах вели огонь с крыши. Снизу им отвечали солдаты.
– Это однозначно бунт, – констатировал Батяня.
29
– Я вас предупреждал, – возмущался мистер Грин, – унижение имеет свои границы. Не тюрьма, а средневековая каторга.
Американец следил за происходящим в бинокль через открытое окно.
– Усмирим мы их, не волнуйтесь, – оправдывался сеньор Фернандес.
Начальник тюрьмы уже позвонил на остров Палаван. Там по тревоге подняли часть войск специального назначения.
– Через пару часов все будут лежать мордой в землю, – горячо говорил сеньор Фернандес.
– А меня все не интересуют. Мне нужен Карл Свенссон. Живой. А если ваши филиппинские головорезы его уже убили? Или его ликвидировали солдаты?
– Клянусь честью, солдаты его не тронули.
– Честью? А она у вас есть?
Сеньор Фернандес надулся, покраснел, однако промолчал.
В сторону тюрьмы над особняком сеньора Фернендеса пролетел вертолет.
– Прикажите не стрелять! – заорал мистер Грин.
– Как же я прикажу не стрелять, когда пилот сообщает, что бунтовщики пытаются пробить стены. Они, вооруженные, вырвутся на свободу.
– Пускай не стреляет на поражение. Я же не знаю, где сейчас Свенссон. Скорее всего, препарат уже перестал действовать, и он может находиться среди остальных заключенных.
Сеньор Фернандес взял рацию, связался со стрелком.
– Мигель Альваро, прием. На поражение не стреляй. Пугни их очередью. По пяткам. Пускай с ними суд разбирается.
Вертолет уже завис над тюремным двором. Застрочил пулемет. Заключенные, что пытались бетонными балками пробить стену, разбежались. Стрелки Ван дер Венделя открыли встречный огонь по вертолету. Машина была бронированной, так что толку от выстрелов не было.
– Долго вот так кружить над тюрьмой – не хватит горючего, – оценил обстановку Бальтазар Алонсо.
– Конечно, не хватит, – согласился американец. – Сеньор Фернандес, выводите два подразделения из лесу. И одного гоняться за бандитами вполне достаточно. Пусть оцепят тюрьму. А когда подойдет подкрепление, разработаем план штурма.
– Я уже отдал приказ окружить стену со всех сторон. – Начальник тюрьмы хотел показать, что он тоже кое-что соображает в военном деле.
– Отлично.
Генри направил бинокль на крышу административного здания тюрьмы и вдруг воскликнул:
– Вот он! Еще живой!
Рождественский и Харлампиев вышли на крышу, чтобы разобраться в ситуации. Виталий кинул взгляд на особняк – казалось, он увидел или почувствовал, что за ним наблюдают в бинокль.
– В этом доме живет «хозяин»? – спросил Дмитрий.
– Кажется, да, – ответил Рождественский.
– Тогда передам ему вот что! – Харлампиев показал неприличный жест.
От острова Палаван уже отплыл транспортный корабль с полицейским спецназом. На широкой палубе расположились шесть рот по восемьдесят человек. Каждый вооружен до зубов, в полной экипировке, в бронежилетах, с касками на головах, на боку сумки с противогазами. Тут же стояли ящики со светошумовыми, слезоточивыми и противопехотными гранатами, с боевыми патронами, имелось оружие для разгона толпы, стреляющее резиновыми пулями. Хотя последнее взяли только для проформы. Если у поднявших бунт заключенных в руках оказались боевые автоматы и они их применили, что привело к гибели солдат, то никто цацкаться с ними не собирался.
– Они все смертники, – говорили между собой спецназовцы.
Отдельно стояли крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. В каждой роте числился огнемет. На корме отдыхал взвод снайперов. Некоторые смотрели в оптические приборы – целились в пролетающих над судном чаек. Всем спецназовцам не терпелось быстрее вступить в бой и «разобраться» с обнаглевшими зэками. Шансов для сопротивления у тех не было никаких.
– Проклятье… – вдруг выругался один из снайперов.
– Что такое? – спросил его товарищ.
– Да вот… Следил за птицами. А они всей стаей рванули вдаль.
– Смотрите! – раздался крик с противоположного борта.
На горизонте происходило что-то странное и тревожное. Линия между небом и морем размылась. Стремительно и бесшумно вырастала серо-зеленая стена воды.
– Внимание! – раздался голос из громкоговорителя. – Слева по борту надвигается цунами. Всем надеть спасательные жилеты! Внимание, всем надеть спасательные жилеты!
Командир отдал приказ развернуть корабль носом к волне. Транспортный корабль не отличался маневренностью. Он не успел выровняться перпендикулярно гребню вала, и волна вначале потянула корабль наверх, словно это была щепка в ручье, а затем опрокинул палубой вниз. Получилось, что корабль накрыл собой находившихся на палубе пассажиров. А тех, кто успел спрыгнуть или слетел за борт, затянуло под воду.