Мятежный рейд

Гуминский Валерий Михайлович

— Доклад, капитан, — негромко приказал я.

— Одиннадцать нападавших убито, четверых взяли в плен. Остальные отступили. С нашей стороны потерь нет.

— Раненые?

— Двое. Добряк и Пастух.

— Из новичков? — напряг я память.

— Да.

— Отправьте эти недоразумения к Мэллоку, — недовольный исходом боя, пробурчал я. Как они умудрились подставиться, находясь в выгодной позиции? Ладно, позже проведу разбор ошибок. Не дело тыкать парней носом в недостатки перед экипажем «Эпинали». Сами потом разберёмся.

— Доктор уже увёл их к себе, — хмыкнул Михель. —

Не думал я, что он такой воинственный! Выскочил в одних подштанниках со шпагой в руке!

Я невольно улыбнулся. Как-то не вязался образ Мэллока, штопающего и лечащего раненых, с человеком, готового проткнуть сталью своего возможного пациента.

Капитан Худбальд приказал помощнику и боцману навести порядок на палубе. Мёртвых, особо не заморачиваясь, сбросили в воду в пищу сомам. Вахтенные продолжили службу, остальные спустились в трюм досматривать сны. Всё равно в темноте ничего больше не сделать.

Тем временем на «Эпиналь» поднялись Рич, Щербатый и Гусь. Объявив тревогу на вверенных им суднах и расставив людей на постах, они сами бросились выяснять, что произошло.

— По одному на допрос, — приказал я и вместе со шкипером и Калифером спустились в кают-компанию.

Первым привели сухопарого жилистого мужика в черном камзоле, судя по волчьему и настороженному взгляду много повидавшего на своём веку. Левый рукав рубашки алел пятнами крови, но свежая повязка говорила о том, что наш судовой врач не оставил без внимания заблудшие души злодеев. Щетинистый кадык пленника дёргался вверх-вниз. Держа связанные руки перед собой, он со злобой оглядел нас, показывая, что будет молчать, даже несмотря на плачевное состояние.

— Ты кто будешь, злодейская душа? — с интересом спросил я, как только закончил рассматривать пленника. — Как твоё имя? Зачем вы напали на купеческий караван? Какую цель преследовали? Кто ваш командир?

— Как много вопросов, — ухмыльнулся мужик, показывая кривые зубы, подёрнутые желтоватым табачным налетом. — Да только с торгашами я не разговариваю.

— Так мы и не торгаши, — я пожал плечами и едва заметно кивнул Ричу, стоявшему позади разбойника.

Раздался короткий смачный удар — и тот загнулся со стоном, испытывая жгучую боль в правой почке.

— За каждую дерзость тебя будут очень больно бить, — предупредил я, а шкипер удовлетворенно хмыкнул, полностью поддерживая методы допроса. — Имя?

— Нэйк, — прошипел мужик, выпрямляясь.

— Пират?

— Наёмник. Работаю на барона Марисьяка… Вам конец, водоплавающие!

Снова удар, теперь по левой почке.

— Хочешь кровью ссать? — поинтересовался Рич, вздернув за волосы Нэйка. — Так быстро устрою такое удовольствие. А ещё могу шкуру со спины снять.

— Не… надо, — Нэйк держался достойно, но было бы глупо геройствовать и дальше. — Нас нанял барон Марисьяк для охраны поместья. В наши обязанности входит ежедневный объезд деревень, сбор податей, пригляд за пастухами.

— Какого чёрта вы напали на купеческий корабль?

— Рыбаки из деревни, напротив которой вы стоите, прибежали к нам и пожаловались… дескать, какие-то вооруженные люди грозились поубивать их всех, если им не выплатят десять золотых крон.

— А зачем нам это? — удивился Калифер. — Какую только чушь не услышишь от этих грязных скотов!

— Да врёт он, — спокойно ответил Рич и влепил коротким в солнечное сплетение Нэйка. — Здесь что-то другое.

— Согласен, — кивнул я. — С чего бы наёмникам заступаться за крестьян, если они сами дерут шкуру с этих бедолаг?

Пленник с гордым видом молчал, но то и дело косился на Рича, который лениво крутил между пальцами метательный нож. Необычная форма клинка завораживала Нэйка, уже начавшего понимать, какую ошибку он и его товарищи совершили.

— Барон лично дал приказ напасть на караван? — спросил я.

— Нет, — шевельнулся Нэйк.

— Опять врёшь, — я тяжело вздохнул. Мне уже всё было понятно. Можно было кончать с этими идиотами, но останавливало лишь одно: недостаток информации о происходящем в междуречье. — Без приказа барона напасть на купеческие корабли, фактически совершив преступление, вы никак не могли. Как думаешь, когда Марисьяк узнает, что люди, которых он нанял для охраны своих земель, самовольно занялись разбоем и потеряли при этом одиннадцать человек… как он поступит?

— Одиннадцать? — пролепетал Нэйк с ужасом.

— Плюс четыре пленника, среди которых ты, — кивнул я, в упор глядя на побледневшего мужика. — Итого пятнадцать. Думаешь, я оставлю вас в живых? Любой суд оправдает нас, так как мы действовали согласно Речной Хартии. Каждый, кто подвергнет мирный торговый корабль с людьми и грузом смертельной опасности, может быть уничтожен без суда и следствия. К тому же мы имеем все шансы получить призовые за пиратов.

— Да, подтверждаю, — кивнул шкипер Хубальд, которому представление нравилось все больше и больше. Он уже не торопился идти в свою каюту, чтобы поспать пару часов, которые у него украли ублюдки барона.

— Мы не пираты, — скис Нэйк. — Барон сам приказал нам захватить один из кораблей.

— Зачем?

Мне показалось, что наемнику больше всего хочется броситься на Рича в надежде получить клинок в сердце — так он не хотел отвечать. И в этом желании крылось куда больше информации, чем в словах. Барон Марисьяк точно связан с мятежниками, он ждет сигнала к выступлению. А захватив корабль, он мог с его помощью перебрасывать людей туда, где требуется помощь. Только не просчитал важный момент: королевский флот, появившийся в глубине Дарсии. Всего лишь один фрегат с сорока пушками уничтожит несчастную «Эпиналь» за несколько минут.

— Барону нужен речной корабль, — подтвердил мои мысли Нэйк. — Сказал, что нисколько не будет огорчен, если их окажется значительно больше.

— И вы предпочли напасть на торговый караван? — фыркнул Калифер. — Более безумной идеи я не встречал.

— В самом деле, — я с интересом глянул на бледного наёмника. Видимо, рана оказалась куда серьёзнее, перевязка уже набухла от крови. — Барон не знал, что караван охраняется?

— Эти болваны рыбаки уверили нас, что охрана слабая, и на ночной стоянке все перепьются, — поморщился Нэйк. — А я знаю только одну кондотту, которая никогда не пьянствует во время рейда. Аллан Волк за такое самолично горло перережет провинившемуся.