Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина
Шрифт:
Заметим, что при организации боевых групп Саблин предусмотрел, чтобы никто из отбираемых старшин и матросов в их состав не должен был знать, что рядом с ними еще кто-то обрабатывается.
То, что в боевые группы должны были входить прежде всего «годки», имело свою логику. Во-первых, «годки» хорошо знали технику и в крайнем случае могли некоторое время ее эксплуатировать без офицеров и мичманов (прежде всего это было важно для БЧ-5 и БЧ-4), кроме этого, «годки» пользовались наибольшим авторитетом среди личного состава, и матросы младших призывов никогда против них бы не выступили. Наконец, в-третьих, относительно «годков» у Саблина имелся реальный механизм управления ими — объявление о более раннем увольнении в запас в случае помощи. Кстати, именно о последнем и говорил Саблин на собрании «годков» в начале мятежа. Подтверждается версия
Был в привлечении «годков» и чисто психологический расчет. Ну кто из двадцатилетних пацанов, которым уже поднадоела нелегкая и однообразная корабельная служба, откажется завершить ее участием в таком интересном и увлекательном деле, как побег корабля в Кронштадт во имя выступления замполита по телевидению! Ведь это прежде всего потрясающее приключение, которого у них еще никогда не было и уже никогда не будет, да и всю ответственность за него берег на себя замполит. Во-вторых, после выступления замполита по телевидению их корабль сразу станет знаменитым на всю страну, и домой они вернутся в ореоле славы и уважения своих сверстников и сверстниц. Почему бы в этом случае и не побузить?
Вот слова, сказанные «годком» Буровым подручному Саблина матросу Шейну на его сообщение о затеянном замполитом мятеже: «Люблю такие заварухи».
В ноябре 1975 года «годками», то есть служащими по третьему году службы, были матросы призыва ноября 1972 и мая 1973 годов. Первым оставалось до увольнения в запас какой-то месяц-полтора, вторые с уходом первых приобретали всю неформальную власть в своих коллективах и очень ждали этого момента.
Вот типичные представители старослужащих матросов, которых Саблин исподволь готовил себе в помощники. Это, прежде всего, матрос Аверин, которому, несмотря на многочисленные пьянки и издевательства над молодыми матросами, Саблин дал рекомендацию для вступления в партию.
Еще один будущий революционер — электрик сильного тока матрос Саливончик — типичный представитель классических «годков», призванный в мае 1973 года. Характеристика, данная Саливончику самим Саблиным: «Специальность знает плохо, имеет слабое развитие, малоинициативен, склонен к хулиганским поступкам». Отметим, что так Саблин характеризует матроса, который фактически спасет его от ареста офицерами и мичманами!
Не случайно, что во время описываемых событий он отдельно собирал старшин и матросов последнего года службы для особой беседы. Пообещав им самое скорое увольнение в запас, он откровенно просит в обмен на это у «годков» поддержки и помощи. Так, один из «годков», командир отделения рулевых, старшина 1-й статьи Николай Соловьев, отвечая впоследствии на вопросы членов суда, сообщил: «В кубрике, где собрались старослужащие, Саблин говорил им, что часть будет уволена по пути в Кронштадт, высажена на гражданские суда, а оттуда на берег, а остальные будут уволены в Кронштадте... Саблин, обращаясь, называл нас “годками”... Раньше я от него не слышал такого выражения».
На допросе 22 марта 1976 года Саблин фактически признает, что время выбора захвата власти на корабле он приурочивал именно к увольнению «годков». Он сообщает: «Для своего выступления я выбрал ноябрь. Считал, что к этому времени закончится увольнение в запас членов экипажа, отслуживших три года». Показания Саблина нуждаются в некотором уточнении. Дело в том, что старослужащие матросы на советском ВМФ увольнялись в запас не скопом, а в несколько очередей. Очередность эта определялась важностью задач выполняемых в тот момент кораблем, степенью подготовленности оставляемого за себя сменщика, и, что самое главное, насколько хорошо или нет служил увольняемый военнослужащий. Поэтому флотская традиция увольнения в запас такова: наиболее отличившиеся на службе матросы торжественно увольняются в первую очередь, на их проводы строят экипаж, говорят благодарственные речи, вручают грамоты, включают по трансляции «Славянку». Самых же недисциплинированных увольняют чуть ли не 31 декабря, как говорят на флоте, «под елочку», без всякой музыки и поздравлений.
Говоря о том, что к моменту запланированного им выступления Саблин предполагал закончить увольнение в запас старослужащих это просто попытка ввести в заблуждение следствие. Во-первых, до 7 ноября увольняли только самых передовых старшин и матросов, чтобы они могли к праздникам добраться до дома и встретить его в кругу семьи. Остальные же, не столь хорошо служившие, все еще ждали своей очереди на уход с корабля. Не знать этого Саблин не мог. Во-вторых, в чем вообще логика высказывания Саблина о том, что «к этому времени закончится увольнение в запас членов экипажа, отслуживших три года»? Если он не собирался опираться на «годков», то вообще какая разница, уволятся ли они или не уволятся? И в чем улучшалась ситуация на корабле для Саблина, если бы к моменту начала захвата им власти все старослужащие покинули корабль? Да ни в чем, так их статус «годков» сразу же переходил к «подгодкам» — следующим по сроку службы старшинам и матросам.
А вот момент, когда лучшие и авторитетные старослужащие старшины и матросы уже сошли с корабля, а худшие и недисциплинированные остались, был для Саблина весьма выгодным. Уволиться «под елочку» у матросов всегда считалось позорным, да и кому понравится сидеть лишних два месяца на корабле, когда твои однопризывники уже вовсю веселятся на гражданке! Слоняющиеся в ожидании увольнения в запас по кораблю и обиженные на весь белый свет недисциплинированные «годки» — и есть наилучшая движущая сила для захвата власти.
А так как эту категорию волнует лишь один вопрос — время увольнения, то Саблин и обещает им загодя золотые горы. Вначале он обещал, что все они одновременно (а не в порядке очереди!) будут отправлены им домой, как только «Сторожевой» подойдет к Кронштадту. Это вызвало у «годков» бурю восторженных эмоций. Еще бы, до Кронштадта какие-то сутки хода, а это значит, что через день-два они уже отправятся домой. При этом логика матросских рассуждений (их подтверждают и протоколы допросов) предельно ясна. Замполит хочет выступать по телевидению, да и пусть выступает, их- какое дело. На саблинские политические прожекты им глубоко наплевать, у них свои планы на жизнь. Как только корабль достигнет Кронштадта, их уже не будет на его борту. И то, что будет дальше и со «Сторожевым», и с Саблиным, их уже совершенно не касается. Для увольняемых в запас затеянное Саблиным — это всего лишь небольшое «преддембельское» приключение, не более того. Ну и на самом деле, а чего бы не повеселиться напоследок под началом замполита! Кроме того, Саблин клятвенно обещает им, что никто из них ни за что никакой ответственности нести не будет. Это тоже воспринимается положительно.
Однако «годки» тоже не столь просты, и уже через несколько часов после начала мятежа многие из них начнут сомневаться, а удастся ли им вообще добраться до Кронштадта, и что тогда будет с обещанным увольнением. «Годки» придут к Саблину и потребуют от него ответа на свой вопрос: когда их уволят?
Что делать Саблину? Если объявить «годкам», что ситуация изменилась в худшую сторону и теперь ни о каком Кронштадте не может идти речи, то те же «годки» ею тут же скрутят и остановят корабль. Что же можно предпринять в данной ситуации? Только опять что-то врать и обещать, чтобы выиграть драгоценное время. И Саблин будет снова обманывать «годков», обещая им, что как только «Сторожевой» выйдет в международные воды, всех их пересадят на проходящие мимо суда и доставят на берег. Это на некоторое время действительно успокоит «годков».
Забегая вперед, сообщим, что через несколько часов даже самые тугодумные «годки» поймут, что никакого ДМБ им не светит ни в Кронштадте, ни в нейтральных водах, а речь вообще уже идет о том, как бы вообще не загреметь в тюрьму за пособничество мятежному замполиту. Именно поэтому часть «годков» на последнем этапе затеянного Саблиным трагифарса примет самое активное участие в освобождении офицеров, мичманов и командира. Но об этом речь еще впереди.
Пока же из всего вышесказанного следует один, но весьма важный вывод: уничтожая корабельные партийную и комсомольскую организации, Саблин сознательно и целенаправленно делал ставку в своей политической игре на недисциплинированных старослужащих матросов. И надо признать, в своих расчетах он в какой-то мере оказался прав.