Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина
Шрифт:
Однако самое главное, что в определении Военной коллегии Верховного суда РФ от 12 апреля 1994 года было указано, что ни Саблин, ни Шейн не подлежат реабилитации.
Однако апологеты Саблина и после этого не сложили оружия. В конце 1996 года к президенту России по вопросу реабилитации Саблина снова обратился все тот же «радетель» земли Русской Борис Немцов. Одновременно тогдашний Генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов вынес протест на определение Военной коллегии Верховного суда от 1994 года, в части исключения из него формулировки о том, что Саблин и Шейн не подлежат реабилитации. Что же касается Верховного суда, то он еще раз подтвердил свое решение о том, что Саблин и Шейн реабилитации не подлежат. Но и после этого страсти вокруг реабилитации Саблина не стихают.
Журналисты-либералы часто ставят Саблина в один ряд с еще одним «революционером-коммунаром» — генерал-майором Гри-горенко. Не так давно Саблин посмертно был даже удостоен медали имени Григоренко, что должно было символизировать единство духа и мировоззрений двух ниспровергателей советской власти.
Кто же он такой, этот духовный брат Саблина? В феврале 1961 года начальник кафедры военной кибернетики Военной академии имени Фрунзе генерал-майор П.И. Григоренко выступил на партконференции Ленинского района Москвы с речью, в которой заявил: «Мы одобряем проект программы, в которой осуждён культ личности, но возникает вопрос: всё ли делается, чтобы культ личности не повторился» (намёк в адрес тогдашнего руководителя советского государства Н.С. Хрущёва). Что сказать, выступил генерал довольно смело! Далее Григоренко предложил «усилить демократизацию выборов и широкую сменяемость, ответственность перед избирателями. Изжить все условия, порождающие нарушение ленинских принципов и норм, в частности, высокие оклады, несменяемость. Бороться за чистоту рядов партии». Тоже смело. Реакция на речь генерала была прогнозируемой — его выступление было признано «ошибочным», а сам Григоренко лишён мандата участника конференции. Казалось бы, ничего страшного не произошло и на этом все и закончится. Но обиженный Григоренко написал открытое письмо к московским избирателям, в котором критиковал «неразумную и часто вредную деятельность Хрущёва и его окружения». Это был уже вызов власти. За крамольное письмо генерал был незамедлительно уволен из академии и переведён с понижением начальником оперативного отдела штаба в Дальневосточный военный округ. На этом бы Григоренко и остановиться. Если бы так и случилось, то в памяти он остался бы как порядочный и честный человек, не скрывающий своих убеждений и не побоявшийся заявить о них с высокой трибуны. Но Григоренко пошел дальше и начал готовить государственный переворот, целью которого было возвращение к принципам Маркса, Энгельса, Ленина, т.е. примерно то же самое, что хотел сделать десятилетие спустя Саблин. Осенью 1963 года Григоренко создал тайный «Союз борьбы за возрождение ленинизма», в который вошли 13 человек. «Союз» выпускал и распространял листовки с критикой советской бюрократии и официальных профсоюзов. В своих листовках Григоренко выступал «за возврат к ленинским принципам», «за отстранение от власти бюрократов и держиморд, за свободные выборы, за контроль народа над властями и за сменяемость всех должностных лиц, до высших включительно». Помимо этого генерал планировал распропагандировать ряд воинских частей Дальневосточного округа и затем во главе их возглавить новую революцию в стране, т.е., опять же, планировал именно то, что хотел сделать Саблин. Но начать свою коммунистическую революцию Григоренко так и не успел. В феврале 1964 года генерал был арестован и доставлен в Институт им. Сербского на судебно-психиатрическую экспертизу. Там признан невменяемым и переведён в Лефортовскую тюрьму, где содержался до августа 1964 года. В июне 1964 года Военная коллегия Верховного суда СССР он был признан душевнобольным, лишён воинских званий и помещен в Ленинградскую спецпсихиатрическую больницу. После отставки Хрущёва Григоренко был освобождён, но не восстановлен в воинском звании. Казалось бы, успокойся и живи себе спокойно. Но Григоренко уже попал в поле зрения диссидентов-антисоветчиков. Для них он был находкой. Еще бы, фронтовик и генерал! И Григоренко начинает самым активным образом сотрудничать с диссидентами. Вскоре о нем заговорили на Западе. С этого момента начались и его контакты с ЦРУ. Вскоре Григоренко написал самиздатскую работу о первых месяцах войны и личной ответственности Сталина за трагедию поражений 1941 года. Затем он резко осудил вторжение советских войск в Чехословакию в 1968 году. Всюду бывший генерал выступал как сторонник активной и гласной общественной деятельности диссидентов. Поддержал крымскотатарских националистов, став их кумиром.
1969 году во время экспертизы в Институте им. Сербского установили, что Григоренко «страдает психическим заболеванием в форме патологического (паранойяльного) развития личности с наличием идей реформаторства». Был вновь помещён в психиатрическую больницу на принудительное лечение.
В 1972 году был арестован за антисоветские выступления и осуждён на 7 лет заключения. В 1974 под давлением международных протестов освобождён, продолжил диссидентскую деятельность. В 1976 году стал членом Московской Хельсинкской группы, был одним из членов-основателей Украинской Хельсинкской группы. Совместно с другими правозащитниками Григоренко подписал открытое письмо в защиту диссидента Буковского. В конце 1977-го выехал в США для операции и свидания с ранее эмигрировавшим сыном. Через несколько месяцев был лишён гражданства и тем самым права возвращения в СССР. В последующие годы он продолжал принимать активное участие в антисоветских компаниях, отстаивая идеи украинского национализма и уничтожения СССР. Умер в Нью-Йорке в 1987 году. В 1997 году президент России Ельцин подписал указ «Об увековечении памяти Григоренко П.Г.».
Начав с борьбы за светлые и непорочные идеалы ленинизма, т.е. именно за то, за что ратовал Саблин, Григоренко, в конце концов, стал открытым проамериканским агентом влияния, антисоветчиком и бандеровцем. Такой путь прошел не он один. Абсолютно уверен, что и Саблин, оставшись он жить, занял бы достойное место в этой когорте. Все задатки для этого у него имелись.
Работавший с документами уголовного дела по Саблину генерал-майор юстиции A.B. Борискин в своей наделавшей в свое время много переполоха в среде демократов статье «Лицедеи» («Военно-исторический журнал», 1990 г. № 10) так характеризует личность В.М. Саблина: «Саблин все время стремился к парадности, показухе, то и дело лицемерил, лицедействовал. Разоблачая в своих “революционных воззваниях” очковтирательство советской бюрократии, сам занимался укрывательством уставных проступков и правонарушений на корабле, покровительствовал нарушителям, завышал оценки' на политзанятиях, к которым, как и к обязанностям политработника, относился более чем прохладно и формально, подтасовывал другие результаты соревнования и учебы личного состава. Цель — вверенный ему корабль должен быть “отличным”, “лучшим”, “показательным”. Неважно, что хвалебные рапорты о достижениях находятся в резком противоречии с реальным положением дел. И после всего этого — разоблачать “застойные порядки”?.. Он стремился к всесоюзной популярности и славе. Его программа, которую он вынашивал тайно долгие годы, заключалась в создании новой партии, сформировании нового правительства, создании нового “коммунистического” общества.
Вообще-то в нынешние времена на многочисленных митингах можно услышать куда более “крамольные” прожекты и фразы. Но дело не в планах и программах. Дело в том, каким способом они навязывались другим, с помощью каких средств осуществлялись. Саблин это решил сделать с позиции силы. Анализируя поступки этого человека, удивляешься той главной цели, которую он поставил перед собой: ему во что бы то ни стало хотелось выступить по Центральному телевидению и изложить свои убеждения. С годами это желание настолько овладело им, что он подобно герою рассказа Стефана Цвейга “Амок” готов был, кажется, пожертвовать репутациями и жизнями отца, матери, двух братьев, жены и сына, целого экипажа. Он был одержим этой идеей, и получилось в итоге так, что одержимость породила бездумную решительность, болезненную настойчивость, преступную агрессивность. Саблин стал на путь экстремизма и разбоя». Полностью готов подписаться под каждой фразой A.B. Борискина.
Бывший главный редактор журнала «Военно-исторический журнал» генерал-майор Н. Филатов так характеризует демократическую возню вокруг Саблина: «Говорят, судьбы зачастую бывают слепыми и необузданными. Случается и так, что они имеют довольно схожие параллели в жизни, казалось бы, разных людей. Вот Саблин. В его авантюрных и безответственных поступках, в его отношении к родной стране было много такого, что перекликалось с деятельностью академика Сахарова, которого Саблин, по его словам, не признавал. Но случай распорядился так, что немалая часть их жизни и деятельности связана с одним городом — Горьким (Нижним Новгородом). А разве не является парадоксом судьбоносного времени (хотя, возможно, и закономерностью, которой следуют нечистоплотные люди), что имя Саблина повязано в наши дни с другим, ставшим уже нарицательным именем — Григоренко? Учрежденной в наши дни “неформалами” медалью имени Григоренко (№ 11) оценена “революционная доблесть” Саблина, которую тот сам, в конце концов, осудил и от которой отказался. Но такое награждение вполне резонно, поскольку оба этих деятеля придерживались примерно одинаковых жизненных принципов и строили свою карьеру по одинаковому методу. Григоренко, являясь слушателем Академии Генерального штаба, писал доносы, пытаясь выставить в лучшем свете себя, а в худшем других, что затем делал и его последователь Саблин, обучаясь в Военно-политической академии. И тем, и другим руководили личные выгоды и амбиции, прикрытые фальшивой саморекламой правдолюбцев и “народных страдальцев”. Или такое совпадение. Разрабатывая “демократические” программы по совершенствованию советского общества, записывая на магнитную пленку (записи составили около полукилометра) свои речи и автобиографию, Саблин в то же время глушил на корабле всякие попытки добиться справедливости и истины силой недисциплинированных матросов и старшин, издевавшихся над молодыми воинами. Он отмахивался от жалоб последних, покрывая и защищая их притеснителей, в чем цинично признавался. “Мне известно много случаев,-— сообщил Саблин на допросе 1 марта 1976 года,— когда молодых матросов не пускали на просмотр кинофильмов, заставляли отрабатывать наряды в это время, вне очереди мыть посуду и обслуживать за столом, причем все это в унизительной форме. Особенно в этом отличались такие старшины, как Гавриленко, Уловкин, Берия...” Фамилия последнего, являвшегося соратником Саблина, тоже заставляет усомниться: а так ли уж слепа судьба в выборе лжегероев-лицедеев, попирающих честь, совесть, законы? А так ли уж безвинны и те, кто пропагандирует подобных героев-лицедеев? Они, эти пропагандисты, тоже ведь лицедействуют».
В 90-е годы рижский журналист Майданов, подвизавшийся на ниве «саблиниады», озаглавил свою книгу о событиях на «Сторожевом» «книгой-памятником» и кинул клич собирать всем миром деньги на памятник Саблину. Деньги доверчивые люди слали, памятник, понятное дело, не поставили, а деньги, тоже, понятное дело, куда-то исчезли.
В последние годы началась очередная волна безудержных восхвалений Саблина. При этом если раньше апологеты «флотского коммунара» все же соблюдали некие рамки приличия, то ныне Саблин является перед нами уже не как революционер-романтик и буревестник коммунистической революции, а как новый мессия. И пусть патетика новых саблинских апостолов откровенно корява, а все факты перевраны, главное в ином — «подвиг» замполита «Сторожевого» ныне возносится до масштабов вселенских. Для апологетов новой веры их кумир — это Христос XX века, взявший на себя уже не грехи отдельного экипажа, а всего человечества.
...Но стыдно, братишки, нам будет до слез,
Что, выпив всю чашу до капли,
Возьмет всю вину на себя, как Христос,
Валерий Михайлович Саблин.
А ветер рыдает и рвет облака,
А чайки парят на просторе,
И помнит распятого политрука
Свободное синее море...
И ведь это далеко еще не финал саблинской истерии! Реальный Саблин с его реальным пиратским захватом корабля уже по большому счету никого не интересует. Вместо него создан удобный символ, который можно эксплуатировать всем ниспровергателям власти от крайне левых до крайне правых. А почему бы на самом деле не возвести автобиографию мятежного замполита в ранг нового «евангелия», почему не петь в честь нового божества священные гимны и не запечатлевать его светлый лик на иконах! Работы — край непочатый! Не удивлюсь, если вскоре объявятся очевидцы вознесения «распятого политрука» на небеса, откуда он и ныне ласково смотрит на всех нас, призывая неустанно организовывать мятежи на кораблях, арестовывать своих командиров и начинать новую братоубийственную гражданскую войну. С него станется!
Глава третья. СУДЬБА КОРАБЛЯ И ЭКИПАЖА
Ну а как сложилась судьба многострадального «Сторожевого», как сложились судьбы его офицеров, мичманов, старшин и матросов срочной службы?
После снятия со «Сторожевого» старого экипажа на корабль был передан экипажу достраивавшегося в этот момент на Калининградском судостроительном заводе «Янтарь» для Тихоокеанского флота БПК «Дружный» под командованием капитана 3-го ранга А. Печ-корина (ныне контр-адмирала) и замполита капитан-лейтенанта Л. Бескаравайного. В начале 1976 года «Сторожевой» пришел на Тихий океан и встал во главе камчатской бригады противолодочных кораблей.
Разумеется, что ни о каком немедленном выходе в море, да к тому же еще на учения, не могло быть и речи. Во-первых, корабль был поврежден и нуждался в устранении нанесенных ему боевых повреждений, а также плановом ремонте, в который он и так должен был становиться. Во-вторых, принявшему корабль новому тихоокеанскому экипажу тоже надо было определенное время для знакомства с кораблем, отработке на нем корабельной организации и курсовых задач.
О характере и степени повреждений «Сторожевого» можно судить по оценочному перечню ремонтных работ, который был представлен судоремонтному заводу № 29 в Лиепаи. Согласно этому перечню, на «Сторожевом» имелись следующие боевые повреждения: