Мыльные бомбы, или Как избежать конфликта

Третьеклассница Вика неуверенно шла по длинному коридору мимо кабинетов с загадочными надписями.

– Химия. Физика. Биология, – читала она вслух. – Психолог. Наконец-то! Лебедева Татьяна Ивановна.

Под надписью она заметила странный знак, похожий на трёхзубую вилку, и с любопытством дотронулась до него.

– Это «пси» – буква греческого алфавита, – Вика вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она узнала Татьяну Ивановну. – Здравствуй. Ты, наверное, Вика?

– Здравствуйте, – радостно воскликнула девочка. – Да. Я – Вика. А что этот знак обозначает?

– Говорят, студентам на лекциях было лень писать длинное слово «психология», и вместо него они ставили эту букву. Привычка прижилась, а потом буква стала символом психологии [1] во всём мире. Бывает, что и лень изобретает! Нечасто, конечно.

Вика улыбнулась и подумала, что надо будет рассказать эту историю маме и папе, когда они снова начнут выражать недовольство по поводу ленивых детей.

Татьяна Ивановна взглянула на часы.

– Вот это да, время начинать занятие, а мы с тобой в коридоре стоим! Кстати, где ещё два мальчика?

Что-то их не видно.

Она открыла ключом дверь кабинета и жестом пригласила Вику зайти.

– Ты посиди пока, а я пойду поищу наших джентльменов.

– Можно я с вами? – Вика не хотела оставаться одна.

– Ну что ж, пойдём вместе. Вдвоём, как говорится, веселее.

Татьяна Ивановна заперла кабинет и вместе с Викой направилась к лестнице, чтобы спуститься на этаж, где находились кабинеты начальной школы.

– А к вам на занятия много ребят записалось? Ещё кто-то из моего класса есть? А кого мы ищем? – крутилась вокруг психолога Вика.

– Ну ты стрекоза! Сто сорок слов в минуту! – рассмеялась Татьяна Ивановна. – Ты знаешь Гошу Михайлова из 3 «А»?

– Немного, – ответила Вика и ясно представила мальчика из параллельного класса.

Серьёзный, не очень-то улыбчивый. Бегать и драться он не любил. К девчонкам не задирался. В общем, нормальный парень.

– Как ты думаешь, где он сейчас?

– Наверное, в своём классе. Уроки делает! – и Вика вприпрыжку ринулась вперёд.

Опередив Татьяну Ивановну, она первой завернула за угол и неожиданно наткнулась на толпу школьников. Как заворожённые они стояли напротив туалета для мальчиков и смотрели в распахнутую настежь дверь. Вика тоже заглянула внутрь. Да уж, посмотреть там было на что: посреди грязной лужи стояла разъярённая Лариса Максимовна – воспитательница группы продлённого дня, и крепко держала за шиворот Гошу Михайлова.

– Ой! Татьяна Ивановна, идите сюда! Он здесь! – громко крикнула Вика.

– Извините, – чуть слышно бубнил Гошка, мрачно глядя на пол, по которому растеклась огромная лужа из мыла, туалетной бумаги и воды.

– Нет, это какие надо иметь мозги, чтобы до такого додуматься?! – голос Ларисы Максимовны эхом отражался от стен узкого кафельного помещения. – Я с тобой церемониться не собираюсь! Я тебя научу руки при себе держать!

Ларма всё говорила и говорила, а Гоша стоял и думал: «Эх, вспомнил бы я об уроке психологии, этого бы точно не случилось!» А ведь мама утром сказала: «Гошик, не забудь, у тебя сегодня занятия у психолога. После обеда ты сразу идёшь к Татьяне Ивановне!» Но он, как всегда, забыл. Он и пообедать забыл.

Вместе с Сенькой Устенко Гошка сразу после уроков помчался в туалет – делать бомбочки из туалетной бумаги, мыла и воды. Начиналось всё как нельзя лучше. Вода из-под кранов била упругой струёй. Клочья туалетной бумаги свисали с раковин. С азартом мальчишки скручивали бомбочки и с силой подкидывали их вверх. Ударяясь о потолок, бомбочки взрывались, мыльные брызги разлетались во все стороны, зрители – в основном первоклассники-продлёнщики – визжали от восторга. Их-то и вышла искать Лариса Максимовна.

– Это что такое? – возмущённо закричала она с порога туалета.

Заметив Ларму, Сенька-хитрюга сразу юркнул в кабинку, а Гоша от неожиданности выронил бомбочку из рук, и та обдала туфли воспитательницы мутными мыльными брызгами.

Лариса Максимовна подлетела к Гоше и схватила его за шиворот.

– Хулиган! И кто это убирать будет?! – загремела она на всю школу.

Гошка тяжело вздохнул и потянулся взять швабру с тряпкой.

– Извините. Я всё уберу, – тихо сказал он, но Лариса Максимовна не слышала.

– Стой ровно, когда с тобой старшие разговаривают! – зло сверкнув глазами, рявкнула она. – Ты бы дома у себя так сделал? А что, если кто-нибудь из малышей вошёл бы и поскользнулся? Ты об этом подумал? А сколько всё это стоит – бумага, мыло, вода, знаешь? Кто будет за это платить?! Избалованный мальчишка, привык, что за тебя всё взрослые делают!

Висеть на воротнике вполоборота к воспитательнице было неудобно. Гоша представил, как смешно он смотрелся со стороны, и покраснел словно рак.

«Почему я такой невезучий! Где Сенька? Опять мне одному отдуваться! Самый худший день в моей жизни! – подумал он и искоса посмотрел на Ларму. – И чего ей от меня надо? Я же хочу пол вытереть! И вообще, меня психолог ждёт! Теперь ещё и там извиняться придётся! Зачем только меня мама на этот дурацкий урок записала? Никогда со мной не советуется! Ладно там музыка и математика. Психология-то мне зачем?»

Общаться со школьным психологом один на один Гошке ещё не доводилось. Иногда Татьяна Ивановна приходила к ним в класс и оставалась на весь урок, время от времени делая какие-то записи в своём блокноте. Сидела за спиной у ребят, и Гоше это было неприятно. Не нравилось ему, когда за ним наблюдали со стороны, как за рыбкой в аквариуме.