Мыльный трип в прошлое
Шрифт:
До сегодняшнего дня не знаю, кто нажал стоп-кран, поезд остановился. Влетел линейный наряд. Дед был утрамбован в рундуке под моим местом, его вытащили три милиционера и поволокли по вагону. Перебил запах экскрементов все остальные запахи. Он обделался. Поезд стоял в Твери. Врачи скорой на носилках вынесли пострадавшую без сознания. Меня вернули к способности дышать, но я была в состоянии говорящей мумии. Дед оказался сидельцем, только что откинувшемся, сидел всю жизнь, украл, убил, изнасиловал, в тюрьму. И лет ему было меньше, чем выглядел. И ордена чужие. Промышлял в поездах. Отец девочки, известный предприниматель из Москвы. Его люди нас с подругой позже поблагодарили, совершенно неожиданно. Меня назвали смелым человеком, спасшим жизнь, рискуя жизнью. История поучительная, будьте внимательны в дороге.
Секонд –
– Все, хватит с меня работать на дядю! – откинула я в сторону газету "Работа для вас". Протаптывателем тропинок не берут, нужен блат. На вакансии "Собутыльница на час" и "Подружка-подушка, с водонепроницаемой вставкой на плече" – вообще конкурс непомерный. Открываем интернет – магазин! Весь мир блуждает с широко закрытыми глазами только там! Обсудили наболевший вопрос в "переговорке" с мужем, пока соседи по коммунальной стране спят. Нет толчеи на двенадцатиметровой обшарпанной кухне, грохота сковородок, и свиданий "карданов" у плиты.
– Может, сэконд-хэнд, дешево и сердито? Детский? – муж предположил не настойчиво, – На закупку – копейки, за аренду не платим. Ничего и не теряем.
– Точно, я знаю где база! – разгорелся во мне тлеющий огонёк предпринимательства.
Утром мы уже слонялись по огромному складу с запахом хлорки и тошнотворного стирального порошка, напоминающего бабушкины духи "Красная Москва". В горах шмоток, кверху задами, как на грядках дачники, копошились специалисты по продаже вещей из вторых рук. Со скоростью языка ящерицы, поймавшей муху, они выхватывали из гущи вещь и кидали в тележку. Мы ускорились. Побросали самые новые и брендовые вещи к себе в корзинку и на кассу.
– Стопэээ! – дама в бейсболке и грудями, вываливающимися ей на живот из декольте футболки с надписью" FucKтически Твоя", положила ладонь мужу на плечо. Он брезгливо отстранился.
– Вы ж первый раз, вам только оптом!
– В смысле, оптом?
– В коромысле, взяли мешок, там 25 кг, и потащили, – продавщица ехидно скривила тонкие губы.
– А откуда мы узнаем, что там?
– Риск – дело добровольное! Детское – там, – она махнула рукой в неопределенную сторону света.
– Ппц, – в один голос сказали мы и побрели за мешком.
Бизнес по – русски, как говорится. Не потеряв запала и будучи уверенными в своей счастливой звезде, мы разместили объявления в газетах типа " Из рук в руки" и принялись ждать. Нет ничего мучительнее, чем ждать и догонять. Когда, спустя три месяца, нам не поступило ни одного звонка, мы отправились на поиски работы. Однажды, позвонила девушка, спустя полгода, когда половина вещей мы раздарили, раздали, пожертвовали. В трубку прозвучал заветный пароль: «Я по объявлению». Вялые тараканы в моем мозгу оживились и в надежде на успех сплясали гопак, первый покупатель, ура! Вечером того же дня первый покупатель позвонил в дверь, три коротких, к нам. Вперед зашёл рыжий, веснушчатый парнишка лет четырех, следом пухлая огненноволосая девушка с младенцем на руках, за нее пряталась девочка, с медными кудрями, утирающая хлюпающий носик рукавом. Мы пропустили странную компашку в комнату, переглянулись. Малец протянул руку и прожевал слова: «Антофка, поговорим немнофко» . Мило улыбнулся наполовину беззубым ртом. Муж поздоровался по-взрослому за руку, я предложила посмотреть остатки детских вещей. Девушка сообщила, что их у нее семеро, если сделаем скидку – она заберет все! Мы сложили все вещи, пока мальчик разглядывал с восторгом старый телевизор на полу, который давно искал хозяина.
– Он, что ли телевизор никогда не видел, – удивилась я.
– Нет, у нас такова нету, – с придыханием сообщила маленькая огневушка.
Мой любимый человек вызвал такси, загрузил в машину телевизор и все остатки нашего бизнеса с многодетной мамой и ее выводком. Пожелали удачи. Малыши долго смотрели на нас, прилипнув носиками к стеклу машины, махали ручонками. А наша дружная семья предпринимателей пошла в банк. Мы взяли кредит, раздали долги, а на оставшиеся гульнули: купили абонемент в фитнес – клуб с бассейном. Муж в первый же заныр в том бассейне потерял обручальное кольцо. Нет худа, без добра!
Проклятое платье.
Моя первая официальная работа была курьер суда. В семнадцать лет. Труд адский. Но мой рассказ не о том, как я тащила порой по тридцать томов одного уголовного дела на ознакомление в места не столь отдалённые, на свидания к сидельцам.
Мой рассказ о платье. Я достала его по большому блату через закордонных знакомых, да не из ситца, а из шёлковой струящейся черной ткани с орнаментом из белых лилий.
В первый рабочий день я и подумать не могла, чем занимается курьер с красной корочкой от Министерства Юстиции. Я гордая лань, 80-49-80 несу себя по центру города. Чувствовала затылком и корнями волос, как мужики сворачивают головы. Подол платья манит, то вспорхнет как бабочка и развивается на ветру, и снова скроет мои стройные ножки. Это было первое платье с длинным разрезом, взрослое. Неожиданно небо скрылось за густыми ватными зловещими тучами, хлынул ливень. Беспросветной колючей стеной водопада Виктория. По асфальту мгновенно вышли из берегов стремительные реки воды. Зонт как у истинной петербурженки успешно валялся дома, мы привыкли мокнуть. Я рванула стремглав ближе к домам в переулке, в поисках любого подобия навеса. При рывке хлястик босоножки треснул, и сказал мне "прощай". Неожиданно в одном из домов на 2й Советской открылась дверь. Я впорхнула на второй этаж, подальше от зловонного подвала, пахшего революцией и плесенью. Огромное окно старого дома открывало панораму исторического центра, я выжимала подол платья и тряслась как мокрый воробей. Дверь внизу хлопнула, отозвавшись в ушах эхом. Еле слышные шаги приближались. Подростковое воображение не так остро чувствует опасность, весь мир вокруг – это «all we need is love».
Наверное, так бесшумно передвигаться умеют монахи из Шао-Линь: я не видела мужчины, не успела сориентироваться, как кобра в броске что-то метнулось в мою сторону со спины. Жёсткая мозолистая шероховатая рука зажала рот: «Стой так, не шевелись, и с тобой все будет в порядке!» Я превратилась в одно большое дрожащее ухо и собачье обоняние. Пыталась разгадать, кто за спиной и какие мои шансы на спасение. Звук расстёгивающейся молнии на его ширинке, обдало мерзким запахом чесночно -ментолового дыхания. Я слышала, как рвущееся наружу сердце извращенца колотится об мои лопатки. – Молчи, и останешься жива! – просипел он мне куда-то в шею, слюнями поставив незримое клеймо страха на коже. Я судорожно думала, варианта два – рвануть в окно, но второй этаж высокий в старых домах, или укусить, что есть мочи его грязные пальцы. Меня трясло с насильником в унисон. Вдруг у него нож. Я в свои семнадцать лет не представляла еще в подробностях, что может делать мужчина с женщиной. Приняв решение побороться, сжалась импульсивно, напряглась, вцепилась в сумку до синевы пальцев, повернув ее огромной круглой моднючей пряжкой наружу. Он задрал платье, отвлекся, задышал как паровоз.
Когда я всадила пряжкой в его морду и увидела симпатичное лицо, вовсе не Джека Потрошителя, оказалась в еще большем замешательстве. Никогда раньше не видела маньяков. Хлопнула дверь, как сигнал спасения, я заверещала так, что сорвала связки. Он прилип к обшарпанной стене, и умоляюще зашептал: – Не выдавай, это все твое платье проклятое! По лестнице влетел седой мужчина с удочками, видать возвращался с рыбалки. Надо было, конечно, попытаться задержать преступника, но мужик закрыл меня собой и процедил сквозь зубы: «Проваливай, сука».
Я согласилась зайти к пожилому мужчине домой, оттуда заявили в милицию. Меня не беспокоили ни следствием, ни дознанием, похоже, внутренним органам тогда было не до такой мелочевки, как озабоченный парень, возбуждающийся от черного платья с узором из лилий.
Семейный секрет.
Какой ваш самый большой секрет детства? Мой секрет был с папой на двоих. Никому никогда об этом не рассказывала. Потому что стыдилась папиного хобби. Представьте мужика под покровом ночи, который, вооружившись фонарём и самодельным металлоискателем, рыскает по заброшенной деревне, распугивая даже бродячих собак и призраков своим видом. Он утверждал, что на месте истлевших от старости, покосившихся деревянных скелетов домов, по соседству с советскими новостройками, жили когда-то ассирийцы, богатые ремесленники. Папа верил, что найдет клад или что-то, что прольет свет на историю этих мест. И находил. Старое блюдо шведское, ассирийцев с обжитых мест согнали шведы. Однажды выкопал наконечник филигранной кузнечной работы мастера, чугунный, для фонарей. Такие висели на лавочках ремесленников при входе.