Мыс Грома
Шрифт:
– Отлично, – сказал Диллон. – Не забудьте сказать, что я заскочу повидаться с ней.
Выйдя на улицу, он увидел Карни, прислонившегося к двери кабины телефона-автомата. Вид у него был обеспокоенный.
– Легкая трещина в черепной коробке, – сказал Диллон. – Но она должна поправиться.
– Ну и хорошо, – сказал Карни.
Они направились обратно к причалу.
– Это с одной стороны, – сказал Диллон. – А с другой, Сантьяго и Альгаро за многое придется ответить, не говоря уже о подонке Пэймере.
При их приближении Фергюсон встал и вышел из рубки.
– Хорошие новости?
– Могло быть и хуже, – ответил Диллон и обо всем рассказал
– Слава богу! – Фергюсон глубоко вздохнул. – Ну ладно, по-моему, пора отправляться.
– Конечно, – ответил Карни, но я бы хотел знать, что мы собираемся предпринять. Даже в темноте мы на «Морском охотнике» можем подойти поближе лишь до известного предела, не рискуя себя обнаружить.
– Как мне кажется, лучше всего будет подобраться к яхте поближе под водой, – сказал Диллон. – Только местоимение «мы» тут не годится, Карни. Как-то раз я уже говорил тебе, что ты один из «хороших парней». Сантьяго и его люди – «плохие парни», как и я сам. Я ведь тоже «плохой парень». Спроси у бригадного генерала, и он тебе все расскажет. Главным образом поэтому он и поручил мне это задание. Мне нужно попытаться оправдать оказанное мне доверие, и действовать тут нужно в одиночку.
– А теперь послушай, – сказал Карни. – Я в состоянии за себя постоять.
– Я это знаю, иначе откуда у тебя столько медалей? Бригадный генерал познакомил меня с твоим послужным списком, но то был Вьетнам. Ты по уши увяз в дурацкой войне, на которую тебе было ровным счетом наплевать, тем более что главная задача состояла в том, чтобы остаться в живых.
– И я сумел ее решить. Ведь я здесь, не так ли?
– Помнишь, когда вы с бригадным генералом делились своими воспоминаниями о Вьетнаме и Корее, ты спросил, что мне известно о войне, и я ответил, что воевал всю жизнь?
– Ну и что?
– В том возрасте, когда мне полагалось водить девушек на танцы, я участвовал в войне, где полем боя были крыши домов и переулки, кружился вместе с британскими парашютистами в танце, удирая от них по канализационным трубам в районе Фолз-роуд в Белфасте, спасался бегством от отрядов Специальной авиадесантной службы по всему графству Южная Арма, а ведь этим ребятам нет равных.
– Что ты пытаешься мне доказать?
– А то, что после того как я переберусь через поручень на борт «Марии Бланко», чтобы забрать чемоданчик, я убью любого, кто попробует встать у меня на пути. – Диллон пожал плечами. – Я уже сказал, что способен сделать это, не колеблясь ни секунды, потому что я – плохой парень. А вот ты – нет, и слава богу, что это так, а не иначе.
Воцарилось молчание. Карни повернулся к Фергюсону, тот кивнул.
– Боюсь, он прав.
– О'кей, – неохотно произнес Карни. – Так тому и быть. Тогда я подойду к «Марии Бланко» как можно ближе и встану на якорь, а оставшееся расстояние мы с тобой преодолеем вместе на надувной лодке. – Диллон попытался было что-то сказать, однако Карни не дал ему и рта раскрыть. – И слушать ничего не желаю, как сказал – так и будет. К бакену у меня привязана вместе с «Капером» надувная лодка. Мы захватим ее с собой по пути.
– Хорошо. Пусть будет по-твоему.
– А если произойдет что-то непредвиденное, Диллон, я поспешу к тебе на выручку.
– Верхом на коне, трубя во все фанфары? – расхохотался Диллон. – Юг снова поднимется на восстание? Вы так и не смогли примириться с тем, что потерпели поражение в Гражданской войне.
– А Гражданской войны и не было. – Карни вернулся на ходовой мостик. – Ты, наверное, имеешь
17
Автор имеет в виду Гражданскую войну в США в 1861–1865 гг. Война началась с мятежа Конфедерации южных штатов.
Он запустил мотор, Диллон сошел на причал и отдал концы. Мгновение спустя катер уже держал курс к выходу из гавани.
Бросив якорь, «Мария Бланко» стояла на рейде в гавани Сэмсон-кей. Сидя в гостиной, Сантьяго в третий раз перечитывал документы из чемоданчика Бормана. Еще никогда в жизни он так не волновался. Он внимательно изучил личный приказ, отданный Гитлером, его подпись, затем вновь перечитал Виндзорский протокол. Впрочем, больше всего его заинтересовала «Голубая книга». Подумать только, имена всех этих людей, среди которых – депутаты парламента, потомственные пэры, люди, занимающие самые высокие посты в обществе, которые хотя и тайно, но оказывали поддержку делу национал-социализма! Впрочем, чему уж тут удивляться! В период Великой депрессии многие в Англии, где в то время насчитывалось приблизительно четыре миллиона безработных, обращали свои взоры к Германии и считали, что идеи, вынашиваемые Гитлером, правильны.
Встав, он подошел к бару и налил себе бокал сухого шерри, затем вернулся к письменному столу, снял телефонную трубку и связался с радиорубкой.
– Соедините меня с сэром Фрэнсисом Пэймером в Лондоне.
Часы показывали два часа пополудни. Пэймер в одиночестве сидел за письменным столом у себя в кабинете в здании палаты общин, когда зазвонил телефон.
– Фрэнсис? Это Макс.
Внимание Пэймера обострилось до предела.
– Есть новости?
– Можно сказать, что да. Чемоданчик Бормана у меня, Фрэнсис, вот он, лежит прямо передо мной на письменном столе. Капитан третьего ранга Пауль Фримель был прав. У рейхслейтера не просто развязался язык оттого, что он напился. Все здесь в целости и сохранности, Фрэнсис. Приказ, которым снабдил его Гитлер, подробности номерных банковских счетов, Виндзорский протокол. Этот документ действительно производит впечатление. Если это подделка, могу только сказать, что ее авторы на славу постарались.
– Боже мой!
– Что же касается «Голубой книги», Фрэнсис, то это совершенно потрясающий документ. Какие знаменитые фамилии! Причем под каждой – аккуратно отпечатанный на машинке абзац, содержащий краткие анкетные данные. Вот, скажем, интересный образец. Майор сэр Фрэнсис Пэймер, кавалер «Военного креста», депутат парламента, место жительства – Хэтэрли-корт, графство Хэмпшир, близкий друг сэра Освальда Мосли, благонадежен с политической точки зрения, целиком и полностью предан делу национал-социализма.
– Нет. – Пэймер застонал, на лице у него вдруг выступила испарина. – Не могу поверить.
– Интересно, как отнесется к этому ассоциация консервативной партии по твоему округу? Впрочем, как гласит поговорка, все хорошо, что хорошо кончается. Здорово, что все это оказалось у меня, а не у кого-нибудь другого.
– Ты все это уничтожишь, разумеется? Я хотел сказать, уничтожишь все эти чертовы документы?
– Предоставь это дело мне, Фрэнсис, я обо всем позабочусь. Так же, впрочем, как и всегда. Я скоро свяжусь с тобой.