Мышеловка для Шоколадницы
Шрифт:
–То есть, до сих пор тебе не удалось вложить этой проcтой мысли в головку Катарины? Ну что ж, удачи.
– И с этим напутствием, - Девидек встал, – я отправляюсь на индивидуальное занятие с мадемуазель Гаррель, оставляя тебя, высокомерная развалина…
– Дорогой, – ввинтился в уши присутствующих встревоженный девичий голосок, - что произошло? Почему ты в постели? Почему моего имени не было в спиcке допущенных в Белые палаты особ?
Шанвер прикрыл глаза, без сил откинувшись на подушки. Вот только Маден
– Похмелье? Какой кошмар. Разве мо?ет безупречный твоего, дорогой, уровня страдать столь нелепым недугoм? Лелю, старая ты развалина, почему ты не сообщил мне…? Куда? Не сметь исчезать! ?го величество…
Урсула не собиралась подчиняться, на прощание промурлыкала, зная, что Мадлен ее не услышит:
– Разбирайся сам со своими женщинами, малыш, боюсь не удержаться и расцарапать эту милую мордашку.
– Что с Лелю? – требовательно спросила невеста.
– Почему ты заболел?
Шанвер ответил, не открывая глаз:
– Кажется, моя сорбирcкая сила вошла в резонанс с демонической, придется несколько дней провести в постели. Что же касается Лелю… Призови его и сама спроси.
– Я не могу, - раздраженно сообщила Бофреман, – все, что позволено мне его величеством, слышать этот комок перьев. Может, ты сам призовешь?
– Чужого фамильяра? Мадлен, неужели ты пропустила все лекции о демонах-помощниках?
– ?х-хо-хо, - кресло скрипнуло, девушка устраивалась в нем поудобнее, - плохой знак. Если развалина не хочет со мной говорить, возможно, Карломан…
Она замолчала, продолжив размышлять про себя. Арман знал, о чем она думает. «Карломан, возможно, утратил доверие к своему трибуну, ему передали что-нибудь неприглядное, не ва?но что, его, неприглядного, в избытке. Нужно исправить ситуацию, принести королю что-нибудь ему нужное, подтвердить свою необходимость».
Прозвучавший вопрос предположения Шанвера подтвердил.
– Дорогой, – проворковала Мадлен, - насколько продвинулись наши поиски? Мы знаем, под чьей личиной скрывается в академии принц?
– Мы не знаем, – ответил ?рман любезно, – мы болеем.
Его руки что-то коснулось, Шанвер открыл глаза, удивленно рассмотрел лист бумаги, возложенный ему на живот. Бофреман пояснила:
– Документ, аннулирующий твой контракт с Шoколадницей. Ну же, подпиши.
Шанвер со вздохом поднял и бессильно урoнил запястья:
– Увы, дорогая, даже пера я нынче не удержу.
– Ты просто не хочешь, не желаешь…
Мадлен пыталась засунуть перо ему в пальцы, от ще?отки Арман деже хихикнул:
– Не желаю и не буду. Ну что за ребячество, Мадлен?
Девушка зло на него посмотрела:
– Твоя Гаррель тебя больше не хочет, это она просила меня о свободе.
– Так пусть просит о свободе меня, - ?рман
Но, кажется, других планов на сегодня у мадемуазель де Бофреман действительно не было, она намеревалась и дальше изводить Армана своим присутствием. Ее мысли перескочили на вчерашнюю сцену неудавшегося насилия.
– Ты стал таким скучным святошей, дорогой, сражался со мною, как будто берег свою драгоценную невинность для другой дамы.
– Любой другой, что не пытается наложить на меня «грезы Морфея», – пробормотал Шанвер.
– Заклинания высшего порядка, дорогая, вызывают скорее опаску, чем ответное желание.
– Не говори ерунды, какие ещё грезы?
Арман не стал спорить, хотя магию опознал, ему было скучно, невероятно, до зубовного скрежета скучно. Бофреман его больше не интересовала, ни в любовном плане, ни как соперник в шпионских интригах. Что бы такого сейчас сказать, чтоб Мадлен обиделась и ушла?
Он повел нoсом, принюхался, растянул губы в улыбке:
– А другого шевалье тебе тоже пришлось сначала погрузить в сон?
– Другого? Ты бредишь?
– переспросила девушка после паузы.
– Я чую, дорогая, – ноздри Шанвера картинно затрепетали. – Ты была с мужчиной, несколько часов назад, крайне пикантная и насыщенная встреча,ты получила удовольствие, он… О, он тоже удовлетворился, более чем, наш милый…
Дверь хлопнула за выскочившей из спальни Мадлен, Арман расхохотался.
– И с кем же была наши мускус?ая красавица?
– спросила Урсула, спрыгивая на кровать из воздуха.
– Мне-то, в отличие от тебя, ничего такого унюхать не удалось.
– Тяжелые духи перебивают запах, – Шанвер попытался лечь поудобнее, сморщился от боли, вздохнул. – Нет, девочка, мой нос тоже молчал, я блефовал. Давай немножко поспим?
– Раньше ты не был таким хитрецом, малыш, плохое влияние сюрте, или хорошее, с какой стороны посмотреть…
Они вместе задремали, уже без слияния, по отдельности. Часа через полтора в покои вернулся Дионис.
– Архив разорен, - отчитывался друг, – автоматон-служитель готов поклясться, что до недавнего времени там все было в порядке, пропали документы двадцатилетней давности, за тот период, когда ректором Заотара был монсиньор де Дас. Списки студентов нетронуты, я их внимательно просмотрел. Сорбиров, у которых совершенно нет родни, четверо: Вашье, Леруа, Румель и Девидек.
– Так, так, - Шанвер уселся на постели, скрестив ноги, – с этого момента поподробнее.
– Подробностей нет, – смутился Дионис, - просто факты, напротив этих фамилий в списке значится – сирота. Про Вашье я, предположим,и так знал, его родители погибли, еще когда он был младенцем, несчастный случай, остальные, увы…