Мышеловка
Шрифт:
И вновь я нехотя потащился по коридорам административного корпуса. И снова Радован Штилье сделал одну остановку — в этот раз перед дверью с эмблемой мужского туалета. Достал приборчик с экраном и планом, посмотрел, словно удостоверяясь, и жестом указал мне на дверь.
— Нет, я не хочу, — отмахнулся я, — если вам невтерпеж…
— Игорь, вы меня разочаровываете, — сказал астрофизик невозмутимо, — «невтерпеж» тут ни при чем. Я же сказал, если хотите выбраться и получить ответы на свои вопросы…
— … будьте добры сделать все, что требуется, — воспроизвел я по памяти, — не думал, что в это «все» входит пользование туалетом.
— Пользоваться необязательно, — уточнил Штилье, — вы, главное, зайдите.
И он гостеприимно распахнул передо мной дверь. За ней, как я и ожидал, находился обычный, вернее, стандартный, туалет. Его единственной, нарушающей стандарт, чертой было большое, высотой в человеческий рост, зеркало.
— Ничего не понимаю, — пробормотал я, оглядываясь.
— Может, вот так вы поймете? — Радован Штилье подошел к зеркалу и ткнул его пальцем. Идеально гладкая поверхность исказилась, по ней пошли круги, как по воде от брошенного камня.
— Что это? — спросил я, испуганно глядя на этот оптико-геометрический фокус.
— Шанс, Игорь, шанс. Наш с вами последний шанс. Просто подойдите к зеркалу вплотную.
— Может, сначала вы? — предложил я, с опаской разглядывая так называемое «зеркало».
— Приятно видеть воспитанного молодого человека, — сказал доктор Штилье, — старшего решили пропустить. Но, увы, случай неподходящий. На той стороне приказ — отключить установку, как только через нее пройду я. Она и так извела немало энергии.
— Ладно, — с этим, пусть не однозначным, но выражающим согласие, словом и, набрав воздуха в грудь, я прислонился к зеркалу. Вернее, думал, что прислонился, однако характерной для стекла твердости и прохлады не почувствовал. Вместо нее я ощутил тягучую полужидкую массу, которая объяла меня со всех сторон, затопила глаза, протекла в уши и рот…
Не успел я мысленно проклясть ушлого астрофизика, что сначала использовал меня, а потом заманил в такую коварную ловушку, как ощущение тягучей массы отпустило. Я снова мог слышать, хотя звуки казались мне невообразимо громкими. Вернулась и способность к дыханию — правда, пока, с трудом. Наконец, я решился открыть глаза. И присвистнул от удивления, когда открыл и огляделся.
Я находился в помещении, похожем на лабораторию. Все немаленькое пространство было заполнено разнообразными приборами и техническими устройствами. Единственным человеком здесь был длинный и тощий, похожий на дерево и увенчанный гривой давно не стриженых волос, парень в белом халате — не то научный работник, не то лаборант. Скорее всего, последнее, учитывая его молодость и слегка раздолбайскую внешность.
— Кто вы? — спросил он удивленно, и, не дожидаясь ответа на первый вопрос, задал второй, — вы — доктор Радован Штилье?
— Нет, — ответил я, — но доктор Штилье на подходе.
— Тогда вас не должно быть здесь… наверное, — неуверенным тоном произнес лаборант, — и… отойдите наконец от прохода!
Не успел я поинтересоваться, почему меня не должно быть, и уточнить, о каком проходе идет речь, а ощутимый толчок в спину заставил меня спешно отойти на несколько шагов. Оглядевшись, я увидел «проход» — небольшую, вмурованную в стену арку, переливающуюся всеми цветами радуги. Прямо из участка стены, ограниченного этой аркой, выделилась человеческая фигура, также сияющая разными цветами, но вскоре принявшая вид Радована Штилье. Лицо астрофизика выражало почти полный комплект положительных эмоций, включая радость, облегчение и гордость.
— Дом, милый дом! — не сказал — пропел он благодушно, — поздравляю, Игорь, мы все-таки сделали это!
— Как я понимаю, теперь можно вырубить эту штуку? — осведомился лаборант.
— Да на здоровье! — бросил Штилье, — только… вы не подскажете, как выйти отсюда?
— Погодите, — пристал я к нему с профессиональной журналистской назойливостью, — вы же обещали ответить на вопросы. На много вопросов. Прежде всего, где мы? И что это?
Задав последний вопрос, я указал на арку.
— Мы на Земле, мой друг, — все тем же благодушным тоном доброго дядюшки ответил доктор Штилье, — на вашей и моей родине. С помощью этой установки, инициирующей малый нуль-переход, мы покинули Нэфус. Как я понимаю, вы хотели именно этого. Что касается ваших проблем с законом, то они ограничены юрисдикцией одной отдельно взятой колонии — фактически уже не существующей. Так что…
— Вот о «проблемах с законом» я и хотел с вами поговорить. И о «несуществующей колонии» — тоже. Вы ведь обещали ответить, когда дойдем. Помните?
— В общем-то, да, — беззаботная улыбка не то чтобы покинула лицо Штилье, но, по крайней мере, слегка потускнела, — расскажу, что знаю. Спрашивайте.
— Для начала скажите поконкретнее — что это за место?
— Секретный институт, задействованный в проекте «Ксено». И, я был бы очень признателен тому юноше, если он подскажет нам выход из лаборатории.
— Сперва прямо, потом налево, — небрежно бросил лаборант, ковыряясь в панели управления нуль-транспортной установкой. Последовав его указанию, мы с Радованом Штилье нашли дверь и через нее вышли в коридор.
— Проект «Ксено»? — переспросил я, не понимая, — но разве проект «Ксено» — не разработка компании «Нэфус Фарма»?
— Скорее, наоборот, — сказал Штилье, — «Нэфус Фарма» была чем-то вроде прикрытия для проекта «Ксено», вернее, для его медико-биологического направления. Но в проекте задействовано немало других научных учреждений чуть ли не по всей Империи. В том числе и возглавляемый мной «Институт Альтаира». А сейчас мы, как я понял, в головном институте, курирующем проект в целом.