Мышиная дыра
Шрифт:
А вдруг — что-то серьезное? Вдруг у кого-то кислорода на час осталось, правда?
Ну вот. И я, значит, поменял направление «прыжка». То есть, «прыгнул» туда, к этому бедолаге, попавшему в историю. Совсем оказалось недалеко.
Выпадаю в нормальное пространство и вижу: дрейфует вокруг желтого карлика шикарнейшая спасательная капсула. Ну просто вы не поверите, какая роскошная штуковина. И бестолковая. То есть, если бы они ее, например, снаружи позолотили и сделали вокруг иллюминаторов барельефы в виде, скажем, цветочков — то даже и тогда она не выглядела бы дороже и глупее.
Это, в общем, я увидел, как выглядят на практике выброшенные деньги.
И у меня тут же врубается ближняя связь. И эфир забивают наглухо — женский голосок и изображение хорошенького личика. Такая пышечка в ямочках. И вовсе не перепуганная, как я ждал, а ужасно сердитая.
Я потом уже узнал, что у Эдит это нормальное эмоциональное состояние.
— Ну наконец-то! — выдает эта дивная особа. — Ну и где вас носило, молодой человек?! Я, — говорит, возмущенно так говорит, представьте, — уже сорок минут тут торчу! Как это, по вашему?!
Ну, я подобрал челюсть с пола и говорю:
— А что случилось?
А барышня воздевает руки и закатывает глазки и продолжает в той же манере:
— Он еще спрашивает! Возьмите меня на борт немедленно! Сколько можно тут болтаться! Что за безобразие!
И я уже тем временем настолько пришел в себя от шока, что понял — она дура. И мне стало ее ужасно жаль. Потому что жизнь дурака в космосе коротка и печальна.
Я стал готовить маневр. А она занимала эфир потоком сообщений на тему "Безрукий, безмозглый, медлительный, непонятно откуда взявшийся олух никак не может справиться с пустяковым делом". А я очень торопился, потому что боялся, что она нажмет что-нибудь на пульте жизнеобеспечения.
Передатчик давал прекрасную картинку. И я рассмотрел, что, кроме прочего, грудь у нее тоже очень красивая. На ней был не скафандр, а какой-то пеньюарчик с большим вырезом. И я боялся, что из-за какого-нибудь пустяка это все может ей больше не понадобиться.
Ребята, я закончил маневр за семнадцать минут! Мой учитель навигации мог бы мной гордиться. И за эти семнадцать минут я узнал о себе столько, что если бы раньше не догадался, что она дура, впал бы в депрессию по поводу собственной неописуемой убогости.
Ирм, я очень хотел с тобой связаться, честное слово. Но мне было некуда вклиниться. И потом — я боялся ее выключить. У меня было такое чувство, что она может не вспомнить, как принимается связь. И потом я узнал, что это чувство меня не обмануло.
Я поставил ее капсулу в трюм и сказал ей, что теперь она может отдраить люк. А она говорит в ответ:
— А что, я знаю, как он отдраивается?
Я про себя помянул Господа всуе и говорю:
— Я вам сейчас буду объяснять, что делать, ладно? А вы делайте.
А она говорит:
— Вы что, люк открыть не можете?! Я что, должна во всей этой технике разбираться, по-вашему? У меня, чтоб вы знали, гуманитарное образование!
Я говорю:
— Это очень просто. Вы не волнуйтесь. Посмотрите на панель, пожалуйста. Там справа есть такой красный рычажок. Потяните его на себя.
Проходит минута. И через минуту она кричит:
— Из-за вашего рычажка теперь тут что-то шипит! И пахнет химией!
Я стукнулся лбом об обшивку.
— Это, — говорю, — вы включили систему пожаротушения. Она слева. А рычажок — справа. Попробуйте еще разок.
А она как завизжит!
— Вы хотите меня убить, да?!
Я подумал — да. Очень.
— Отойдите от люка, — говорю. — Я сейчас его разрежу.
А она:
— Если вы можете его разрезать, то какого дьявола вы этого раньше не сделали?!
Вот так мы с Эдит и познакомились.
Она была очень хорошенькая, Эдит. Беленькая. И очень такая ухоженная. У нее от волос пахло персиками, а от всего остального — яблоками и свежей травой. И она была похожа на сдобную булочку, а капсула изнутри была похожа на такую подарочную коробку в шелку, и фольге, и гофрированной бумаге, в которой булочка хранится.
Эдит, сразу, как вышла из капсулы, меня окинула скептическим взглядом и выдает:
— А что это у вас за вид?
— Мне так нравится, — говорю.
А она фыркнула и говорит жутко недовольно:
— Куда только ваше начальство смотрит!
Я подумал, интересно, Ирм мне считается начальством или нет. И куда-то он сейчас смотрит. А она изрекает, раздраженно так:
— Вы так и будете стоять столбом? Мне нужно в душ. И сварите мне кофе.
Но мне это уже начало слегка надоедать.
— Вы, может быть, решили, что у меня тут летающий ресторан? — говорю. — Или салон красоты? Так вот, совершенно напрасно вы это думаете. Вы лучше расскажите, как вас занесло в эту капсулу. А я поразмыслю, стоит ли мне за кофе бежать.
— Не смейте мне хамить, — говорит. — Это вам даром не пройдет.
Тогда я говорю:
— Я не стюард. Я пират. И если я спрашиваю, вам лучше ответить. А то я разозлюсь.
Она напыжилась и говорит:
— Как вам не стыдно!
Тогда я говорю:
— Считаю до трех. Или вы начинаете отвечать, или я начинаю вас убивать и насиловать. В конце концов, вы сами ко мне напросились.
И тут она на меня посмотрела, внимательно-внимательно. И в первый раз за все это время меня увидела. А я засунул за ремень большие пальцы, прищурился и соорудил кривую ухмылку.
И тогда она пришла в ужас, и стала отступать назад, и уперлась попой в обшивку капсулы. И начала горько плакать. А мне стало ее жалко.
В конце концов, она же не виновата, что она дура.
Минут через пятнадцать я ее утешил. Я ей все-таки сделал кофе и плеснул туда ложечку успокоительного. И принес водички. И дал чистый платочек — еле нашел. И она потихоньку начала меня слушать. И я попытался еще раз.