Мышка для миллиардера
Шрифт:
Вот только, вопреки уверенности коллег, он не спешил отворачиваться, наоборот, так и ел меня глазами. Его руки уверенно легли мне на талию, и я почувствовала, как кроме влечения во мне всколыхнулась ещё и гордость. Значит, я ему противна? Он на таких мышей даже не посмотрит?..
— Ну так что? Ты определилась? — поинтересовался он, вопросительно изгибая брови.
Я собиралась сказать, что вообще-то время ещё не прошло, у меня есть до вечера ещё много часов, но, вспомнив наглые, противные девичьи голоса, буквально преследовавшие меня теперь, не удержалась и
— Да. Я согласна.
Глава одиннадцатая
Наверное, в тот момент, когда я согласилась всё-таки сходить с ним в ресторан, я совершила величайшую глупость. Потому что, стоило нам хотя бы пересечься взглядом, я непроизвольно вспыхивала. Да, именно так, как полагается серой мышке, на которую изволил обратить своё внимание привлекательный мужчина. И хотя мне было в какой-то мере стыдно за своё поведение, хотя я не раз и не два повторяла про себя, что так нельзя, надо помнить о самоуважении и не опускаться до подобных глупостей, я ничего не могла с собой поделать.
Дура.
Набитая дура.
Мы приехали в довольно дорогое заведение; столик уже был забронирован, и у меня возникло ощущение, что Андрей заманивал меня в хорошо спланированную ловушку.
— Ты здесь когда-то бывала, Кристина?
Ледянский как-то очень легко перешел на «ты», и легкая фамильярность в разговоре его, кажется, нисколечко не раздражала, даже наоборот. Я пока что держалась, стараясь быть максимально уважительной; мне не нужно, чтобы он считал меня безнадежно влюбленной.
Я и сама не знала, впрочем, что чувствую.
— Нет, — легко соврала я, — никогда.
На самом деле, мне однажды выдалась возможность побывать здесь. Не сказать, что то выдался один из лучших опытов в моей жизни; я предпочла бы стереть его из своей памяти. Мне тогда было восемнадцать, и я считала, будто меня пригласил самый привлекательный парень потока. Я свято верила, что мы обязательно должны полюбить друг друга. Я — самая умная, он — самый красивый.
А потом я узнала, что ему просто дали денег, чтобы уговорить меня прийти в этот ресторан. Потому что здесь есть вип-кабинки, в которых можно пообщаться наедине. И заплатил человек, которого я на тот момент предпочла бы открыто игнорировать и даже не разговаривать с ним.
Я сочла это за предательство. С того момента моё сердце для мужчин всегда оставалось закрытым; казалось бы, сокурсник не сделал ничего критического, нет, он не приволок меня на встречу с криминальным авторитетом, присмотревшим себе любовницу, или ещё с кем-то вроде этого, но приятного в столкновении с тенями из прошлого было мало.
Не оценила я душевные порывы.
Сегодня для нас приготовили не закрытую кабинку, а столик на двоих. Он оказался не на самом видном месте, но всё равно в зале, из чего я могла сделать вывод, что Андрей не стеснялся меня, как спутницы, даром, что у меня не было времени заехать домой и переодеться, и сюда я пришла всё в том же офисном наряде. На этот раз, поскольку на улице было жарко, в закрытой наглухо блузе и расклешенных брюках. Эта одежда скрывала мою фигуру — нормальную, между прочим, фигуру, что б там ни думала Ольга и её ручные подружки, — гораздо хуже, чем объемные свитера и длинные плотные юбки, но вспотеть — точно не то, чего мне хотелось.
И так достаточно проблем и дискомфорта.
Андрей отодвинул для меня стул, помогая сесть, предложил выбрать что-то из меню по собственному вкусу, и мне едва хватило сил для того, чтобы ткнуть пальцем в первый попавшийся салат, показавшийся не слишком дорогим.
— Я оплачу свою часть сама, — предупредительно промолвила я.
— Нет, — Андрей даже не собирался спорить, он просто уведомил меня о том, что такого не будет. — На свиданиях я всегда рассчитываюсь за своих девушек.
— Мы не на свидании.
— Именно на нём, — возразил он. — Я всё время ждал, как бы вывести тебя куда-то из офиса.
— Мне кажется, — я постаралась добавить в голос немного твердости, — служебные романы не приветствуются…
— Это моя фирма. Моя фирма — мои правила, — покачал головой Андрей. — Я вправе их нарушать.
Я вздохнула. Нет, это никуда не годится.
— Зачем всё это? — прямо спросила я, надеясь, что моя резкость сможет хоть как-нибудь его разочаровать. Убедит, может быть, что со мной не стоит иметь дела. Я — не слишком интересная кандидатура для совращения.
Серая мышь, у которой нет ни грамма женской мягкости, нежности и гармоничности.
— Ты очень необычная, — промолвил Ледянский и, заметив, что я начинаю стремительно краснеть, то ли от смущения, то ли от злости, дополнил: — Мне кажется, ты безумно привлекательная, но сама этого боишься и пакуешь себя в эту обертку.
Принесли салаты. Я сделала вид, что меня не интересует ничего, кроме еды — но мужской взгляд от того не перестал быть навязчивым, тяжелым, давящим. Андрей вынуждал меня поднять голову, и я наконец-то сдалась.
— Я ведь тебе тоже нравлюсь.
— Я против отношений на работе, — решительно промолвила я.
— Мы сейчас не на работе, — Ледянский перехватил мою руку. — На работе можешь мне «выкать» и называть «Альбертовичем», если хочешь. Но здесь у нас другие правила… Потанцуем?
Я не успела понять, когда он, посчитав моё молчание согласием, потянул меня за запястье, заставляя выбраться из-за стола. В ресторане играла приятная музыка, мы были не единственной танцующей парой, но почему-то мне стало не по себе. Наверное, оттого, что я пришла к окончательному выводу: рядом с ним я теряю голову, окончательно и бесповоротно.
— Поедем ко мне? — вдруг тихо спросил Андрей.
Нельзя! Но я чувствовала жар его тела и подумала, что, может быть, это ничего не испортит. Мне так не хотелось быть в его глазах странной, больной на всю голову мышью, которую даже сводить никуда нельзя… Терять рассудок — точно не то, что мне сейчас нужно, но я поддалась собственным чувствам. Знала, что могу об этом пожалеть, но не была способна сопротивляться.
А ведь раньше я так хорошо отмахивалась от любых мыслей о любви.
— Да, — прошептала я. — Поехали.