Мышка-норушка. Прыжок в неизвестность.
Шрифт:
Когда я перешла в выпускную школу, случилось невероятное. Один мальчик из общего класса по итогам годовых тестов набрал максимальное количество баллов и по правилам его должны были перевести в профильный класс. Но ему отказали.
– Правила написаны для средней школы, а никак не выпускников, – сложив руки на груди и безразлично глядя на поникшего ученика, директор прохаживался перед классом. – Я не вижу никакого смысла давать дополнительную нагрузку учителям из-за ошибки программы начисления баллов, сделавшей тебя лидером. Считаю, ты недостоин перевода.
Этот случай окончательно уверил меня, что наше
Меня тоже считали случайно оказавшейся в профильном классе из-за ошибки системы. И хотя я училась лучше многих и всего лишь раз завалила тестирование, были те, кто не упускал случая уколоть словом, подначивал, а порой и вовсе откровенно издевался.
– Эй, чернь! Вам в нашей столовой не место! – отмахивались одноклассники от учеников общих классов и, посмеиваясь, смотрели в мою сторону. – Хотите помощи, идите вон к той ненормальной. Ритка вам за еду всё что угодно, разъяснит.
– Она у нас любит много кушать!
– И везёт же Ритке! На фигуре все те сладости, что ей несут, никак не сказываются.
– Как говорит моя бабушка: «Не в коня корм»!
– В данном случае – не в кобылу!
Ребята из общих классов смотрели на меня с нескрываемым сочувствием. Мне же было жалко их. Они просили о помощи. А я? Как я могла им отказать?
В выпускной школе добавилось новое правило. Во-первых, у нас теперь был отдельный, «взрослый» вход. Во-вторых, первыми полагалось проходить ученикам профильных классов. Тем, кому не повезло учиться в общих, поначалу роптали. Были и те, кто позволял себе не пропускать учеников «с привилегиями», прорываясь через биометрическую рамку вперёд них. Но когда стало известно, что каждый такой прорыв снимает наработанные школьные баллы ученика и понижает рейтинг родителям «за неподобающее воспитание своих чад», бунтарей поубавилось. Они стояли в стороне, ожидая возможности пройти, и только ещё сильнее ненавидели тех, кому позволено больше, чем им.
– Каждый из вас должен знать своё место в обществе! – назидательные лекции директора в большом холле стали еженедельными. – Рейтинг гражданского доверия, который вы получили с переходом в выпускную школу – пропуск во взрослый мир. Чем он выше, – на этой фразе он всегда смотрел на учеников профильных классов, – тем лучше живётся вам и вашим семьям. А если ниже, – пренебрежительный взгляд в сторону учащихся общих классов, – тем больше шансов оказаться за оградой города.
Родителей мои рассказы о лекциях директора совсем не радовали:
– Делают из детей биомассу: покорную, послушную, немую, – качала головой мама.
– Ничем хорошим это не закончится. Вот увидите, – бурчал в ответ папа.
Ученикам профильных классов новое разделение пришлось по нраву. Они неспешно проходили рамку, останавливаясь и разговаривая с одноклассниками, мешали другим. И ребята из общих классов стали опаздывать на занятия, терять баллы. Они, конечно, пожаловались директору. А тот напомнил нам о «равных правах на получение образования». Из его уст это звучало издевательски. Какие там равные права? Хотя столпотворение у биометрической рамки с тех пор случались крайне редко. «Привилегированные» косились на «чернь», делая вид, что собираются остановиться, но потом, выждав пару мгновений, быстро шли в класс.
По школе уже не шёпотом, а во всё горло кричали о том, что одна ненормальная помогает с уроками за еду. Ну, правильно! Это обо мне! Мне же, как всегда больше всех надо. И вереница учеников, искавшая со мной встречи, только увеличилась. Были те, кто хотел, чтобы я за них делала уроки или написала конспекты за весь год по всем предметам. Таким лодырям или откровенным наглецам я не помогала. Как-то сразу получилось, что я легко угадывала, кому на самом деле нужна помощь, а кто пришел надо мной подшутить.
Поначалу меня сильно смущали подарки ребят. Каждый раз, когда они приносили джемы и сгущёнку, сахар или кофе, а некоторые умудрялись раздобыть даже сухой спирт или коробок спичек, я оглядывалась по сторонам – видит кто, или нет. Потом стала договариваться с ребятами о том, что плату они будут приносить не в школу, а туда, где мы будем заниматься, чтобы было поменьше разговоров. Но, болтунам рот не заткнёшь! И вскоре директор пригласил родителей на разговор. Так они узнали, что я помогаю ребятам, а они одаривают меня продуктами.
Ох! Дома мне целую лекцию прочли о том, что нельзя обирать и без того обделённых жизнью ребят.
– Мама, пойми! Я рада помочь за «просто так». Только никто не соглашается на таких условиях заниматься, – объясняла я. – Ну, откажусь я принимать их дары, и что? Кому хорошо будет? Кроме меня им вообще помочь некому.
– Я тебя понимаю, Рита – недовольно качала головой мама. – По возможности, старайся отказываться от таких даров – мы не голодаем, в отличие от них. И прошу тебя! Не рассуждай с этими ребятами на спорные темы, пожалуйста!
– Хорошо, мама! – пообещала я.
– Держи своё мнение при себе. Не то лишняя болтовня может негативно сказаться не только на тебе самой, но и на семье.
– И поменьше выставляй напоказ эту свою помощь, – попросил папа. – Я выясню, не запрещено ли правилами школы помогать другим учащимся с уроками, а то, как бы хуже не стало.
Не знаю, у кого папа узнавал про школьные правила, может, ещё раз к директору ходил, но оказалось, запрет на помощь одних учащихся другим нигде не прописан. И родители, ещё немного побурчав, отступились, не забыв при том, в который раз напомнить об осторожности.
Занятия с ребятами помогли моей коллекции порядком подрасти. Даже пришлось просить папу выделить ещё один контейнер, чтобы разделить съедобные и хозяйственные экспонаты. С годами моя страсть усилилась и переросла в манию 3 . Даже то, что мне давали дома, я делила пополам, и вскоре под моей кроватью появилось ещё два чёрных контейнера, больше прежних.
С каждым днём наблюдая за моим собирательством, родители выглядели все более удручёнными. Особенно это было заметно, когда они заставали меня за перебиранием экспонатов. И хотя моё поведение им явно не нравилось, упрёков в свой адрес я не слышала. А вот тихие разговоры за закрытыми дверями о грядущих трудных временах были.
3
Мания – сильное пристрастие к чему-либо, крайняя степень увлечённости.