Шрифт:
В прокат выходит фильм «Игры шпионов» – история дружбы и сотрудничества британского бизнесмена и агента MI6 Гревилла Винна и полковника ГРУ Олега Пеньковского, перешедшего на сторону врага. Едва ли создателям фильма пришлось что-то выдумывать – история Пеньковского весьма кинематографична. Всего за полтора года он передал на Запад более 5,5 тысячи секретных документов, оставляя микроснимки в спичечных коробках в московский
Шпион, который хотел другой мундир Олег Пеньковский (1919–1963)
Что именно заставило Олега Пеньковского стать перебежчиком, точно не известно. До того как стать западным информатором, Пеньковский делал уверенную карьеру в советских спецслужбах: закончил артиллерийское училище, участвовал в польском походе и в «зимней войне», затем в Великой Отечественной. После нее закончил Военно-дипломатическую академию, был распределен в ГРУ и отправлен в Турцию. Официально – как помощник военного атташе при посольстве СССР, неофициально – как резидент и вербовщик советской разведки. Меньше чем через год после назначения его отозвали из Анкары, почему – неизвестно.
Ходили слухи, что в Турции он занялся перепродажей ювелирных украшений и был пойман; по другим источникам, у него случился конфликт с начальством. Как бы там ни было, в СССР он вернулся бесславно и его карьера застопорилась: его уволили из ГРУ, затем, правда, восстановили, обещали отправить военным атташе в Индию, но не отправили, а в 1960-м назначили заместителем начальника Управления внешних сношений Госкомитета по науке и технике. На этой должности его и завербовала MI6.
Спустя несколько лет его связной из MI6, британский бизнесмен Гревилл Винн, в своей книге «Человек из Москвы» так описывал сослуживцев Пеньковского: «Бодеников в нейлоновой рубашке, галстуке западного производства и в костюме, который он, похоже, не снимает даже на ночь; нечесаные волосы, руки, как у шахтера, с коричневыми от никотина кончиками пальцев и грязными ногтями; красное, обветренное, плохо выбритое лицо. Двое сидящих рядом с ним коллег – примерно такого же типа». Пеньковский в его описании резко выделялся на фоне коллег: «Не сутулится и не ерзает, а сидит прямо и спокойно, положив на стол белые, сильные руки с ухоженными ногтями. На нем шелковая рубашка, простой черный галстук и безукоризненно чистый костюм. У него лицо человека сильного и наделенного живым воображением». Всем своим видом Пеньковский демонстрировал, что не хочет принадлежать миру советской бюрократии. Чтобы выбраться из него, он пошел на радикальный шаг.
В 1960 году он написал письма 12 западным политикам, в том числе королеве Елизавете II, Кеннеди, Никсону и Даллесу. Каждому из них он сообщал, что готов присоединиться к делу борьбы за настоящий свободный мир для человека – то есть помочь западной демократии в борьбе с СССР. По некоторым сведениям, в письмах он даже для наглядности делился секретной информацией, которая могла заинтересовать западные спецслужбы. Проблема была лишь в том, как передать письма адресатам. Пеньковский находил на улицах Москвы иностранных туристов и просил их передать письма в посольства западных стран. Как ни странно, план сработал: сначала на связь с Пеньковским вышло ЦРУ, затем MI6. В 1961 году во время командировки в Лондон его завербовали официально и даже сшили мундир полковника британской разведки. Мундир, по словам агентов MI6, Пеньковскому особенно понравился, он надел его и долго смотрелся в зеркало.
На западные спецслужбы Пеньковский работал полтора года, раз в неделю передавая через связных пленки с секретной информацией – от сведений о состоянии промышленности и советского ракетного комплекса до списков личных составов военных частей и студентов ведомственных училищ. О его деятельности стало известно уже в конце 1961 года – еще какое-то время за ним следили, в 1962-м арестовали, в 1963-м – расстреляли. Рассекретили его по наводке Джорджа Блейка – шпиона и двойного агента, представлявшего собой своего рода зеркальное отражение Пеньковского: если тот мечтал стать частью западного мира, то Блейк, напротив, мечтал с ним расстаться.
Шпион, пришедший из лагеря Джордж Блейк (1922–2020)
Даже если бы Джордж Блейк не стал двойным агентом, его биография все равно представляла бы собой приключенческий роман. К 25 годам он успел пожить в Египте, вернуться в родные Нидерланды к началу войны, поучаствовать в Сопротивлении, переехать в Англию, вступить в Королевский флот и стать агентом MI6. В секретную разведывательную службу Великобритании он пришел в 1944-м – его завербовали в отдел, занимавшийся помощью партизанам в Нидерландах. После войны Блейк был командирован в Гаагу – обустраивать голландскую резидентуру MI6, затем в Гамбург – вербовать бывших морских офицеров вермахта, а затем – в Корею. Там под прикрытием должности вице-консула британского посольства он должен был заняться налаживанием агентурной сети в советском Приморье – в лондонском офисе MI6 были уверены, что из Сеула Блейк сможет легко наведываться во Владивосток и вербовать там агентов для британской разведки. Вышло иначе.
Блейк приехал в Сеул в ноябре 1948 года, а 25 июня 1950-го началась корейская война. Всего через несколько дней северяне захватили Сеул и сотрудники дипмиссий были взяты в плен. 30-летие Блейк встретил в лагере для интернированных, а менее чем через год вернулся в Англию настоящим героем. В 1954-м он женился на сотруднице MI6, в 1955-м отправился в Берлин рекрутировать двойных агентов. К этому времени, однако, он и сам был двойным агентом.
Много лет спустя в интервью Блейк рассказывал, что перейти на сторону врага он решил, когда был в лагере: наблюдая за тем, как американские самолеты без разбору бомбят нищие корейские деревни, не щадя ни стариков, ни детей, он ощутил острый стыд за то, что воюет на стороне сильных против слабых. Там же в лагере он впервые прочитал «Капитал» Карла Маркса, и чувство стыда оформилось в твердые убеждения. Это, впрочем, было не первым знакомством с левыми идеями, он был очарован ими еще в юности, когда, отправленный матерью в Египет к состоятельным родственникам отца, слушал рассказы своего двоюродного брата – будущего основателя египетского прокоммунистического Движения за национальное освобождение. Тогда марксиста из Блейка не вышло – он всерьез собирался стать священником и не смог принять атеизма. В Корее такой проблемы уже не было, и он сообщил советскому офицеру, посещавшему лагерь, что готов работать на СССР.
Конец ознакомительного фрагмента.