Мытарь
Шрифт:
Илья Игнатьевич Воротов отвернулся, возбужденно блестящими в неярком свете коридорных ламп глазами рассматривая композицию на ковре. Тут были и шпаги, и мечи, рыцарские топоры и шестоперы, пистолеты семнадцатого века, револьверы века девятнадцатого, алебарды и много чего еще. Андрей повернул голову, неожиданно замечая, что весь этот участок коридора – несколько широких ковров – сплошь увешан старинным оружием. Коллекция впечатляла. Как, впрочем, и все, что было в доме.
Воротов развел руками:
– Нравится? Не отвечайте, по глазам вижу. Одна из слабостей. – Он благоговейно
Андрей подошел, опасливо косясь на взведенных словно пружины охранников. Внимательно вгляделся в композицию:
– А не подделки?
Воротов в ответ притворно нахмурился:
– Обижаете! Конечно, нет.
Андрей покивал, дотронулся до испанской даги, прикоснулся пальцами к резной рукоятке древней аркебузы.
– Композиция составлена неграмотно, – внезапно сказал он, оборачиваясь к Воротову. Тот побелел, на этот раз уже не притворно, и снова, словно вообще в первый раз, взглянул на собственную стену. – Какой ужасный хаос.
– Что такое?!
– Настоящий паноплий, – Андрей пожал плечами, – составляется по общеизвестным классическим и неизменным принципам. Вам специалист нужен, Илья Игнатьевич. Поверьте.
Воротов хмыкнул, коротко кивнул, оправляя пиджак.
– Как бы то ни было, – он снова восстановил самообладание, – сегодня в мою коллекцию добавится еще один раритетный экспонат.
Он торжественно протянул руку к охраннику, и Андрей помрачнел, ожидая увидеть на его ладони свой старый боевой «Тигр». Воротов улыбнулся, легко читая реакцию полицейского, и взял протянутый охранником обрез Яны.
– Ваш пистолет, господин Костин, мы уже уничтожили, – не без скрытой иронии сказал он, вешая обрез на свободные крючки рядом с пистолетом наполеоновской эпохи, – приношу соболезнования. Речь идет вот об этом. МЦ-111, двенадцатый калибр, штучная работа, конец прошлого столетия. Ну не вещь ли? И прямо из боя, еще порохом пахнет! Блеск!
Ага, блеск.
Воротов обернулся к Андрею:
– Ну, господин полицейский, а теперь мне необходимо вернуться к гостям. Дела, понимаете ли... Ваша комната в конце коридора, ребята проводят. Если что будет необходимо – телефон возле кровати, будьте как дома. И конечно же, – он медленно подмигнул, – не вздумайте бежать. Еще не начиная переговоров, в качестве подарка – смерть Ахлана, моего песика, я вам сразу прощаю, об остальном позже! Доброй ночи.
Воротов кивнул, заканчивая разговор. Развернулся и решительно направился к лестнице, когда снизу, со второго этажа, ему навстречу внезапно поднялась она, уже без бокала, на ходу задумчиво расстегивая серьги. Воротов замер как вкопанный, мгновенно забыв про Андрея, охранников и МЦ-111, и что-то бархатно зашептал девушке, за талию притягивая ее к себе со ступеней лестницы. Она натянуто улыбнулась, позволила быстро поцеловать себя в щеку, что-то негромко ответила. И тут же попыталась выскользнуть, стараясь не допускать прикосновений его руки к глубокому вырезу на спине.
Один из охранников грубо
– ...как всегда! – только и расслышал Андрей. Потом Воротов нервно сжал губы, неохотно выпустил девушку из объятий и отступил в сторону. Она еще что-то сказала, поднялась на этаж и невольно обернулась, замечая в глубине коридора Андрея и охранников. Взглянула на Воротова, о чем-то негромко спросила в спину, гневно хмуря брови, снова посмотрела на Андрея.
– Пшшел, давай. – Охранник рванул Андрея за рукав.
– Спокойной ночи! – не оборачиваясь, громко ответил девушке Воротов, криво улыбнулся и быстро спустился вниз, заложив руки в карманы брюк. Та замерла, сжимая серьгу в руке, затем снова взглянула вслед Андрею, небрежно швырнула украшение на пол и скрылась в противоположном конце коридора.
Один из охранников открыл дверь, второй впихнул в нее Андрея. Тот развернулся к ним, морщась от боли во всем теле и едва не повалившись на кровать, но силы спросить нашел.
– Ребята? – «Ребята» замерли, налитыми кровью глазами разглядывая жертву. – А что это за девушка такая? Там сейчас с Ильей Игнатьевичем была?
– А тебе, срань лошадиная, какое дело? – басом ответил один из «ребят».
– Невеста его, – сжимаясь под уничижительным взглядом напарника, успел обронить второй. Затем дверь захлопнулась, и Андрей остался один.
Глава 23. Казнь
...опустился возле своего домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.
Что ни утро – так головная боль! То похмелье, то бессонная ночь, а то синяки и ушибы. Андрей застонал, откидывая одеяло. Все болело. Вернее, не так – болело все. Каждая мышца, каждая клеточка.
Он сел на кровати, осторожно дотрагиваясь до отбитых боков и плеч. Лицо почти не трогали – господин Воротов не любит синяки, а вот по корпусу и ногам прошлись от души. Радушный прием!
Нет, конечно, потом была обнаруженная в отведенных апартаментах ванна с теплой водой и подсветкой, плотный горячий ужин и целый мешок обезболивающих, заказанных по телефону. На десерт мягкая кровать – мечта идиота, но компенсировать первые пятнадцать минут после спуска с крыши это все равно могло с очень большим трудом.
Оставалось надеяться, что после вмешательства Воротова хоть Яну они не тронули. Где она сейчас? Где этот вечно исчезающий Гонзо?!
Андрей тяжело поднялся, разминая непослушные руки и ноги. Да какой тут побег?!
Висящие над узким письменным столом часы показывали без четверти десять.
Походил по небольшой комнате, отведенной под спальню плюс гостиную, и задумчиво уставился на большой непрозрачный пакет, украшавший его единственный стул. Осмотрелся, словно рассчитывал обнаружить скрытую камеру, и осторожно развернул полиэтилен.