Мытарства пассионариев
Шрифт:
Всё было чинно, торжественно, по-праздничному. Андрей невольно залюбовался этими людьми, которые в храм пришли не на других посмотреть и себя показать, а пришли на самую важную, самую священную из служб - литургию. Ни одного человека не было неопрятно одетым - все надели самое лучшее и самое праздничное, что было. Никаких серых спецовок, никаких «немарких» рубашек и угрюмых платков - только светлое и радостное. Но самое главное - это выражение лиц. Радость и благоговение - вот какие были лица! Праздник! И не было притворных псевдо-смиренных наклоненных вбок головок, никаких поблекших черных глаз, никаких жеманных вздохов. Сегодня воскресный день! Андрей столько видел в городских приходах показного притворства, что сейчас был просто поражен. Там он видел мужчин, одетых как будто для грязной работы в гараже, и женщин: богатых дамочек в роскошной шали, как бы небрежно наброшенной на почти святой «лик» и снисходительно-«ласково» смотрящих на окружающих, или женщин попроще, завернутых в грубую дерюгу. Добавьте к этому потухший скорбный взгляд - и более жуткого типажа для похорон или для какого-нибудь фильма ужасов не найти. И приходским батюшкам нужны были колоссальные усилия, чтобы увести приход от театрального лицедейства и настроить на подобающий лад.
Здесь же, слава Богу, всё было по-другому. И слова Спасителя «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» [37] были как раз об этих людях.
Началась литургия Святого Иоанна Златоустого.
Зачем служится литургия? Затем, что она установлена нам Самим Иисусом Христом: «.Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите, сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» [38] . Так Он велел нам: «сие творите в Мое воспоминание» [39] . Высокая идея литургии заключается в том, что она рассказывает и указывает на явление в мир Спасителя, совершение дела спасения, на Его чудное учение, страдания, смерть, воскресение и вознесение на небо.
37
Евангелие от Матфея. Глава 18, стих 20
38
Евангелие от Матфея. Глава 26, стихи 26-28
39
Евангелие от Луки. Глава 22, стих 19
Андрей сейчас не только служил литургию в качестве диакона, но и молился со всеми. И удивительное дело: молитва, которая редко когда давалась искренней и горячей, здесь совершенно легко и свободно заполняла все его естество и, соединяясь с молитвами других молящихся, летела к Творцу. И нипочем была пятиметровая толща земли над ними, и никакого значения не имел высоченный забор с колючкой и вооруженной охраной вокруг лагеря - люди, молящиеся здесь, были свободны. Прихожане творили «общее дело», что в переводе с греческого и означает слово «литургия».
Когда же оба священника, воздев руки горе, начали молитву, призывая на Святые Дары благодать Святого Духа, а старый отец Арсений воскликнул: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимся, Боже наш», Андрей вообще не знал, где он находится, на земле или на Небе. Совсем как делегация святого равноапостольного князя Владимира в Константинопольской Софии.
В этот момент совершается освящение Даров: силою Духа Святого через молитву и благословение священника хлеб и вино приобретают божественные свойства Тела и Крови Христа Бога. Все, в том числе и Андрей, стояли «добре - со страхом» и особенно горячо молились, а когда песнопения окончились, поклонились до земли святым Таинам Христовым.
Еще Андрей отметил, как проникновенно и искренне пели прихожане «Символ веры» и «Отче наш», а когда отец Арсений вынес потир (Чашу) со Святыми Дарами, то никто не торопился и не толкался, чтобы первее принять Причастие, как это часто, увы, бывает, а «со страхом Божиим и верою» после молитвы «Верую Господи и исповедую» делали земной поклон и, сложивши крестообразно на груди руки, благоговейно подходили к Чаше.
Первыми причащались дети, потом мужчины, потом женщины. Среди мужчин, с трогательной аккуратностью сложив руки на груди и обливаясь слезами, принял Причастие и Остап. Его одели в не совсем профессионально сшитые, но все же вполне приличные брюки и белую угловатую рубашку. Вот только на ногах были обыкновенные плетеные лапти, потому что обуви ему так и не смогли соорудить.
«Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живой Отец, и Я живу Отцом, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек» [40] .
40
Евангелие от Иоанна. Глава 6, стихи 53-58
Запивши «теплотой» Святое Причастие, прихожане выслушали благодарственные молитвы, чтобы, получив великую милость от Бога, не оказаться неблагодарными.
Соединившись с Христом Богом (то, что даже ангелам небесным не дано!), все причастники поздравляли друг друга. Поздравляли и диакона отца Андрея, который просто сиял от счастья. Подошел поздравить его и старец отец Арсений.
– Со Святым Причастием тебя, отец Андрей! Да ты прямо светишься! Слушай, ты ж у нас человек ученый, может, скажешь слово православным?
Андрей решительно замахал руками.
– Я? Им? Ну что вы! Кто я такой? Да я по сравнению с ними обыкновенный книжник. Моя вера - вряд ли даже горчичное зерно, а я сейчас вот полезу на амвон и буду глаголать? Нет, увольте, ни за что. Тем более я простой диакон, а не священник. Прошу, не вводите в искушение, не омрачайте праздник.
Старец посмотрел, улыбнулся и ободряюще похлопал диакона Андрея по плечу.
А молодой отец Арсений не отвертелся. Пока его старый тезка отошел в алтарь потреблять оставшиеся в Чаше Дары, он вышел на амвон, от волнения сжимая крест обеими руками, прокашлялся и…
– Дорогие братья и сё…
Бах!!
Все обернулись в сторону двери, закрывающей тоннель из барака княжны Юсуповой. Из-за нее донесся громкий звук как от упавшего плашмя листа тяжелого железа. Через несколько секунд сквозь щели в двери в храм начал заползать белый едкий дым. Почти сразу же в дверь забарабанили: «Откройте, это мы!»
Стоявшие рядом прихожане бросились к несложной, но прочной задвижке. Когда открыли дверь, в храм ввалилось четверо кашляющих и чихающих мужчин в серых спецовках. Эти люди вместе с другими четырьмя колонистами из другого барака должны были во время службы хаотично дефилировать по лагерю, изображая некую активность.
– Закрывайте дверь! Немедленно закрывайте и баррикадируйте дверь!!
– сквозь кашель хрипели все четверо разом.
Тревога мгновенно заполнила подземную церковь. Не дожидаясь объяснений, крайние к двери прихожане, прижимая ко рту и носу кто платок, кто рубашку, захлопнули дверь и задвинули засов.
– Подоткните щели!
– отец Арсений-старший удивительно быстро для своего возраста подошел к двери и, приняв из чьих-то рук серую спецовку, показал, как и где нужно затыкать щели, чтобы в храм не шел слезоточивый газ.