Н - 2
Шрифт:
— Не знаю, ну он объемный и частотно глючит. Скоро от моей челюсти ничего не останется.
Арли затарабанила по клавиатуре. Я внимательно смотрел. Все что происходит на мониторе я за…
— Так, отойди в сторону и не подглядывай. Зырит тут.
— Буду смотреть. Не отойду.
Арли что-то забурчала. Но информация на мониторе мне мало что говорила. Это просто визуальный интерфейс, заточенный под какую-то определенную задачу. Для того, чтобы понять принцип работы — нужен доступ к исходному коду, а не картинка.
— Я не знаю этого языка, — разглядывал я непонятные переменные и функции. — Это же язык программирования?
— Угу.
— Я не фиксирую никаких взаимосвязей между написанным. Не могу подобрать аналитический подход обработки. Что это, Карина Дмитриевна? — не удержался я, и орк во мне довольно осклабился. Похоже, что он недолюбливал Арли.
— В задницу Карину Дмитриевну, — не так уж и бурно отреагировала на свое настоящее имя Арли, но печатать стала заметно быстрее.
Я не сразу понял ее ответ. Удивился:
— Поясни. Зачем тебя в задницу?
В ответ уже удивилась Арли, искоса посмотрела на меня:
— Ого! Ты что, шутить научился?
Я не ответил. Не знаю, где я «пошутил», но пусть думает, что научился.
Арли нажала «Enter»
— Готово.
— Что ты сделала?
— Он забыл все, что происходило за последние сорок две минуты. Как раз с тех пор, как ты начал болтать, что знаешь меня, болван.
— Ты стерла о себе память всем тьмушникам? Когда?
— В первый же день. Вспомни, у тебя якобы кабель отходил. У нас в комнате стоял комп, я все настроила, когда ты отходил…эээ… выбрасывать из своих контейнеров мусор. Просто сделала задержку на ночь третьего дня. Вы все успели за это время нахвататься в брайнере.
— Как эта штука работает? Стереть память из биологического носителя информации крайне непросто программными средствами. А особенно выборочные дан…
— Позже, — перебила меня Арли. — Я же сказала — позже. На себя, блин, посмотри. Ходячий робокоп.
— Кто?
— Забей. Слушай внимательно. Мы сейчас привязываем тебя обратно и…
— Как мы объясним профессору отсутствие памяти в его голове?
— Легко. Ну или сложно. Иногда не срабатывает.
— Какова вероятность успеха?
— Че?
— Ты — скриптоид или нет? — отправил я повторный запрос, так как не услышал от нее чёткого и незавуалированного ответа.
— Ты достал. Да, признаюсь, я скриптоидка, — вызывающе посмотрели на меня её голубые глаза.
Так мы стояли десяток секунд, не шевелясь и даже не моргая. И наконец она не выдержала, захрюкала, выплюнув воздух из лёгких.
— Я — человек, Крит. Достал, — махнула она рукой, сдерживая смех. — В общем, надо поставить его в то же положение, как он стоял, когда я сделала ему укольчик. Для него типа ничего не изменится. Чаще всего люди начинают, что-то подозревать, если до этого посмотрели на часы, а после пробуждения снова это сделали. Дыры во времени никто не отменял. Он почувствует легкую дезориентацию, тошноту. Я ввела ему штуку убойную, но она так же убойно нейтрализуется. Понял? Короче, как я и говорила. Иногда не срабатывает. Но ты же идиот, поэтому выбора у нас нет.
— Я здесь не для этого. Мне нужна информация о том, как отладить свой дефектный блок памяти и стабилизировать процессы нейросети. Также мне нужно больше…
— …золота, — завершила за меня Арли устрашающим голосом и прыснула.
Я опять ничего не понял:
— Что?
— Ничего, прости. Так что нужно?
— Больше вычислительной мощности. И я не уйду отсюда пока не добьюсь приемлемого результата, связанного с выполнением задания. Хочу, чтобы ты была уверена: ты жива только из-за алгоритма наших взаимоотношений. Но они тебе не помогут. Почему я должен его будить? Зачем снова притворяться? Меня все устраивает, и были некоторые вероятности, что ты сможешь мне посодействовать. Эти вероятности начинают перекрываться рисками, которые я не собираюсь с тобой реализовывать. У тебя есть минута, чтобы объяснить мне, почему я должен помогать тебе? Предложи конструктивный обмен. С тьмушниками ты мне действительно смогла в чем-то помочь. И это еще одна причина, почему я с тобой вожусь сейчас столь длительное время.
— Воу. Вот это монолог, — выдохнула Арли, — Ты готовился?
— Время пошло. Пятьдесят девять секунд.
— Слушай, ну мы же были такими хорошими друзьями…
— Ты и мне хотела стереть память. Но не смогла.
Видимо, из-за того, что вся моя система в момент активации процесса стирания была занята изучением Самоконтроля второй ступени. В ту ночь я не спал, а учился. Но говорить ей этого я не буду.
В глазах Арли сверкнуло что-то зловещее. Или мне показалось? Но я продолжил:
— А еще это ты убила Нишанта. Тридцать три секунды.
— Зачем бы мне это делать?
— Я — скриптоид. Мой аналитический модуль давно расставил все вероятности, но мне нет нужны тратить мощности на вещи, не связанные с заданиями. Ты убила Нишанта, потому что у него у единственного не было разъема в затылке. Ты просто физически не могла влезть ему в голову, Арли. Ты убила его, забрала ключи, проникла в серверную и удалила все записи с камер. Почему ты так хотела скрыться, что стерла память даже баерам, которые нас сопровождали? А это пять человек. Пять! Тьмушники никого из них больше не помнят. И их больше нет. Ты и их убила? Павел просто вдруг и неожиданно осознал, что у них дыра в поставках, а баеров не хватает. Ты проделала огромную работу. Зачем ты это сделала? И главное. Как ты всё это провернула? Я добавлю еще тридцать секунд.
Первые пять секунд Арли просто сверлила меня взглядом.
— Я тебе сказала, что у нас нет времени на беседы. Чем больше мы чилимся тут, тем скорее дядя японец решит проверить, как у тебя дела. Я буду визжать и плакать, а тебя просто убьют. Или я могу сделать это прямо сейчас, и кто-нибудь обязательно к нам наведается. Выбирай, скриптоид.
Взаимоотношения: -5 (53)
— Ты мне угрожаешь? У тебя осталось пять секунд.
Глаза Арли секундой забегали во все стороны, а потом остановились, зрачки сузились.
— Я знаю, как тебя починить, Крит.
Глава 7. Трижды завязанный аналитический модуль или ротвейлер и свинья
Сегодня я осознал, что такое «Надежда». Вероятностный расчет подталкивал меня вперед, загоняя в тупик. Я шел по наименее логичным путям, потому что хотел выжить. Я шел на риски, которые не дозволены машинному мышлению. Это приводило меня в безвыходные ситуации, я был на грани полной деактивации. Но все приоритеты перераспределялись обратным отсчетом до критического сбоя. Эти конфликты в логических выводах постоянно вели меня вперед.