Н - 2
Шрифт:
Мужчина стал наглаживать Арли по спине, опуская руку всё ниже и ниже. Пора бы уже и расцепляться, но девушка не торопилась. Я знал, что она делает. Позволяет профессору затмить свой разум и логику тестостероном. Люди часто перестают думать, когда этот гормон главенствует в крови. Насколько же я недооценил её ум?
Профессорская рука опускалась ниже и ниже, вот пальцы зацепились за подол халатика, потянули вверх. Я видел, как ноги Карины Дмитриевны медленно оголялись. Выше, еще выше. Профессор буквально нащупал новый уровень дозволенности. Чулки закончились резинками-бортиками, показалась белоснежная кожа. Вот уже ножки уступили место резкой окружности и красному нижнему белью…
Всё это время Арли злобно смотрела на меня и лыбилась оскалом ротвейлера, которого пытается изнасиловать перекормленная свинья. Удивительная выдержка.
Толстые пальцы профессора подцепили трусики и полезли…
Арли отстранилась.
— Ой, профессор, может все-таки скорую? Вы выглядите очень уставшим. Ничего не болит? Точно-точно?
Рудольф Игнатьевич быстро окинул Арли всепожирающим взглядом. С огромным сожалением вздохнул.
Это гениально! Он забыл даже про меня, что уж говорить о каком-то недавнем обмороке. Все его мысли были только о физиологическом соитии и буйствующем количестве тестостерона в крови. Это подтверждало и некоторые… изменения в теле профессора, которые можно было заметить даже со спины. Застегнутый медицинский халат стал обтягивать его жирный зад еще сильнее.
— Да нет, не стоит, Кариночка, — смог он выговорить и натужно улыбнулся. — Мне уже намного лучше. Что ж так бок-то болит…
Профессор заставил себя оторвать глаза от миловидной медсестры, повернулся ко мне:
— А-а-а, простите, мы немного… отошли от планов. Так… на чем мы остановились? — морщинистое лицо напряглось, с большим трудом вспоминая, чем закончился наш последний диалог.
Воздух потяжелел. Арли замерла, и похоже была не в силах сглотнуть поступивший комок стресса и ненависти к недавнему домогательству.
— Вспомнил! Так кто ты в твоем понимании? — задал уже задаваемый мне не так давно вопрос.
Я прекрасно помнил ответ:
— Скриптоид — саморазвивающаяся нейроадапитвная сеть. Оперирую познаниями прошлого носителя этого тела и тем, что удалось загрузить в последнее время из разносторонних источников информации.
— Оу-у, — повторно удивился профессор. — Искусственный интеллект что ли? В теле человека? Так? А как ты загружаешь информацию?
Какая интересная зацикленность. Если человек не помнит, что произошло, но попал в аналогичную ситуацию, то действует по тому же сценарию. Словно бы у него… актировался скрипт, в соответствии с заданными алгоритмами жизни.
— Много вопросов. Моя очередь.
Старец потер отбитой бок, как-то осунулся и поник:
— У-у-х. Ну ладно.
Снова зацикленность, подтверждающая мою теорию, что люди — лишь огромное количество правил и протоколов. Они — такие же машины. Машины с огромнейшим потенциалом, но скудной операционной системой. Бессмысленные компьютеры, где идеально всё, но только вместо обычного накопителя данных у них — огурец.
На этот раз я задал другой вопрос:
— Почему чипид не используется вместо криптоключа для подключения в Айвал?
Веки профессора дернулись. Почти незаметно. Для обычного человека.
— Интересный вопрос. Я бы сказал — неожиданный. А почему ты… ты спрашиваешь? Понимаю, это не совсем ответ, но… просто это занятно.
— Вы жульничаете, профессор, — резонно заметил я, преодолевая боль от сломанной ноги лишь усилием воли. Игнорированием боли я больше не имею права пользоваться.
Рудольф Игнатьевич смотрел на меня своими мутными глазами старого извращенца.
— Криптоключ отличается от чипида. Совершенно иная технология, позволяющая идентифицировать людей в искусственном мире.
— Вы опять не ответили. Я не спрашивал о принципиальной разнице. Я спрашивал о причинах использования именно его. Зачем лишние технологии?
Профессор вздохнул.
— Послушай, коллега. Я хоть и второй человек в этом ВИЦе, но не первый в корпорации Айхол. Криптоключи изготавливаются на заказ. Нам их привозит спец-курьер партиями и только раз в неделю. Таких центров как наш — тысячи по всему миру. Поэтому я не смогу ответить на твой вопрос. Можешь задать другой.
— Но у вас есть по этому вопросу предположение, которым вы не стали со мной делиться. Я увидел это по вашей мимике.
— Увидел он… — отвернул от меня взгляд ученый. — Хорошо. У меня есть предположение. За криптоключами стоит кто-то, кто выше объедененных наций. Выше ООН, которая заправляет здесь всем. Это моё предположение. Может олигархи какие-нибудь. Масоны, инопланетяне. Без понятия. Не люблю строить неподтверждённые наукой теории заговоров. Но думаю, ты и сам уже об этом думал. Ты же тоже почти ученый.
— Да, думал. Вы ничего нового мне не сообщили. Ответ не зачтён.
— Ну уж нет. Да и вообще, я считаю, что многое тебе сообщил, — на последних словах профессор натужно ухватился за поясницу, простонал. — У-у-у, зараза. Ладно, на сегодня хватит. Охрана тебя сопроводит. Сколько там вре…
— Профессор, — тонким голосом пропищала за его спиной Карина Дмитриевна, — можно мне…
— Да, Кариночка? Ты что-то хотела добавить? Я не очень хорошо себя чувствую, поэтому, если можно, давай перенесем на завтра, — ответил Рудольф Игнатьевич и слегка залившись румянцем, добавил: — Кстати, не желаешь испить сегодня со мной благородный винный напиток из сортов каберне совиньон? Здесь недалеко ночной ресторан. Я, разумеется, за всё плачу.
Верхняя губа Арли дернулась, но мужчина этого не заметил.
— Я бы с большим удовольствием, профессор, — заставила она себя покраснеть в ответ. — Но может чуть позже. Я хотела бы предложить вам другое. По поводу Валенсии.
— Тш-ш-ш, — испугано зашипел профессор и затрясся жировыми складками, — Кариночка, солнышко, ты чего?
— Я думаю, что обязана сказать, — опустила голову Арли, прикидываясь полной дурой, — он может с ней помочь. Мы давно не можем сдвинуться с мертвой точки.
— Тогда давай обсудим это наедине. Не стоит…
— Он связан и никуда не денется. А вот помочь сможет. Просто доверьтесь мне, умоляю, — глаза Арли стали влажными. — Я семь лет здесь работаю и ни разу вас не подводила. Прошу.