Н 4
Шрифт:
Мы сидели на скамейке на краю тенистой аллеи. Вся суета с погрузкой на вертолет, которую могут развить две девушки, обнаружившие несовместимость причесок и ушек со шлемофонами – была далековато отсюда и не слышна.
– Я в столицу, потом по своим делам. Спасибо за приют. – Слова были чуть с виноватым оттенком.
Не люблю являться на порог, обязывая рисковать за меня жизнью. Не все прошло так, как планировалось – но когда рядом Ника, это уже стало привычным.
– Не вернетесь? – Констатировал дед.
– Нет.
– Эта девчонка тебя в могилу
– Какая именно?
– Наверное, любая, – с удивлением для самого себя, определил он после некоторой паузы.
– Завтра сватов к Нике отправлю. – признался я наконец.
Хотя, казалось бы, было время сказать об этом раньше, без спешки и куда изящней.
– Хорошая девушка, – пожал дед плечами.
Как и все, что сводят в могилу.
– Да, наверное, – отозвался я без энтузиазма, а потом добавил искренне. – Иногда я поражаюсь, зачем люди берут несколько жен. Тут с одной-то – хоть на стену лезь. Хотя я определенно знаю, зачем это мне нужно и не откажусь от своего решения.
Главное, побольше уверенности в голосе, когда это произносишь, и самому не начинать сомневаться в сказанном.
– Понимаешь, – задумчиво начал Михаэль. – Иногда бывают такие дни, когда надо брать собаку, ружье и идти в лес, охотиться на бешеных лис. Находишь нору, травишь ее собакой. И как эта рыжая сволочь показывается, пристреливаешь ее в упор безо всякой жалости. А затем успокоенным возвращаешься домой, к любимой супруге… Хочешь, выправлю тебе охотничий билет?
– Пока, наверное, не надо, – осторожно произнес я.
– Не затягивай с этим, – похлопал он меня по колену. – А выбор – одобряю. Чем рыжее волос – тем сильнее ведьма.
– Это у кого такое поверье? – Заинтересовался я.
– У инквизиторов, – посмотрели на меня холодные глаза.
В которых для меня и Федора все-таки было немного теплоты.
К моему приходу, вертолет уже начал неспешное вращение лопастей, а пассажиры расположились на своих местах, выглядя миролюбивыми и безобидными, будучи крепко пристегнутыми к сиденьям.
Я занял свое место, дал отмашку на взлет и взглядом нашел деда, что стоял подле адъютанта, заложив руки за спину, и наблюдал за взлетом. Помахал им рукой, а они сурово смотрели на меня, призывая выпрямиться и думать о грандиозных свершениях… Хотя нет, это они шампанское с бокалами за спинами прятали – с легким разочарованием отметил я начало празднования нашего отлета…
Стоило вертолету покинуть стены крепости и забрать на несколько километров внутрь окружающего города, как все чувства вновь дернуло ощущение обращения к моей Силе и Небу. Как тогда на полигоне, я еле успел перехватить призыв и с укором посмотрел на Аймара. А та отчего-то удивлённо посмотрела в направлении, которое мы уже покинули, и словно что-то сообразив – с изумлением перевела взгляд на меня.
– Не надо, – одними губами произнес я, глядя равнодушно – как на ту, что может случайно упасть из вертолета с большой высоты.
Инка категорично замотала головой и поглубже уселась в кресло,
«Значит, это не Сила в стандартом понимании» – Сделал я вывод, вспоминая клятву не обращаться к ней, данную девушкой. – «Стоило учесть, что защита полигона ее так же не отключала, так что Инка могла посчитать это вне буквы соглашения. Осечка.»
Посчитала невозможность обратиться к небу – особенностью крепости? Властью и силой Михаэля? Быть может.
Тем не менее, первым делом после завершения часового перелета в столицу, стало уточнение клятвы. На удивление, Аймара принесла ее безропотно, выражая показной интерес к обстановке частного взлётного поля Долгоруких вокруг. Есть у меня возможность им пользоваться – как и у многих, кто с ними так или иначе связан. Местечко находилось на краю Москвы, в северо-западной ее части, и не входило в родовой домен старой семьи, оттого было навроде гостевой гавани для самолетов и иной летающей техники. Особых достопримечательностей тут нет – плоскость, покрытая полосами, прямоугольниками и овалами бетона с разметкой поверх, да линия ангаров для обслуживания и ремонта в добрых два километра длиной.
Но главное – место было куда удобнее императорских площадок, и безо всякого досмотра с камерами наблюдения. Плюс возможность подъехать к взлетно-посадочной полосе и местам приземления вертолетов на частном автотранспорте. Вон и две машины, они же черные БМВ-седаны, которые были направлены за Никой, торопятся к нам на встречу.
Прибыв, девушка деловито вышагнула из задней двери первого автомобиля и с объемистой косметичкой наперевес направилась к нам. Следом за ней из второй машины выбрались два брата-близнеца из свиты Федора, и чуть ли не обрадованно – несмотря на внешнюю безэмоциональность – заторопились к брату.
– Я же говорил, вас не узнают, – обратился я к Инке, заглянув в уже расстёгнутый кофр с необъятным количеством тонирующей и иной маскирующей косметики.
– Даже родители, – поддакнула Ника, до того старательно старавшаяся не смотреть на меня, забираясь в вертолет. – А в городе мы еще волосы сделаем красивыми-красивыми! И белыми.
– Меня устраивает природный цвет, – отозвалась Инка, послушно снимая шлемофон и подставляя щеки под высокотехнологичную косметическую шпатлёвку.
– Природный не выйдет, – прошептала ей Еремеева, занимаясь пространством вокруг глаз. – Черные я выдрать хочу с корнем. А к белым у меня пока претензий нет.
Я сделал вид, что ничего не услышал и решил прогуляться поодаль. Федор, как разумный человек, последовал моему примеру. Го Дейю посадили на плечо одного из охранников Федора, чтобы не мельтешила, и она тоже последовала за нами, пусть и невольно. Командир вертолета отправился выправлять полетный лист к ближнему ангару – словом, все при деле.
Звонок сотового телефона раздался, когда мы делали шестой неспешный круг мимо вертолета, забирая на десяток метров в сторону.
– Добрый вечер, – поприветствовал я Артема.