На адреналине
Шрифт:
Упорно не отвечаю на тот бред, что льётся из её рта, и с грехом пополам мы заходим через парадный вход в холл. Консьерж Миллер сидит в стеклянной конуре, пялясь в книгу, и, бросив на нас ленивый взор, возвращается к своему занятию.
Поездка в лифте – ещё один экзамен для выдержки. Привалившись к моему боку, Адри нетерпеливо топчется на месте, бесконечно вздыхая, а я со всей дури вцепляюсь в поручень позади, чтобы абстрагироваться от этой соблазнительной кошки, трущейся об мой торс. Шесть этажей кажутся вечностью, поэтому, когда мы входим в квартиру, чувствую себя победителем в беге с препятствиями.
Проводив взглядом её задницу в кружевных трусах, расслабленно выдыхаю. Всё, долбаный квест пройден. Главное, она дома, а синтетика, которая сейчас гуляет по её организму, через пару часов начнёт утрачивать свой эффект. К этому моменту она должна спать беспробудным сном, а персональная взбучка от меня ждёт уже завтра. Пусть даже не надеется на то, что сегодняшний вечер будет забыт. Злопамятность – это, можно сказать, лучшая черта моего характера.
Завалившись на диван, включаю телевизор погромче, чтобы отвлечься мелькающими на экране кадрами. И протянуть время, чего греха таить. Не хочу идти в комнату, так как знаю, что стану гадать, чем занимается эта злодейка за стенкой.
Спустя один идиотский фильм решаю, что часа Адриане должно было хватить на удовлетворение любых потребностей, поэтому, прихватив из холодильника бутылку с водой, сперва плетусь к её спальне в надежде услышать, как она сопит в две дырки. Но какой там… Идеально заправленная пустая кровать вынуждает снова мобилизоваться.
Куда делась, зараза?
Проверяю ванную и, чертыхнувшись, направляюсь к своей комнате, уже зная наверняка, что она там. Даже при выключенном свете замечаю на кровати небольшой холм. Надо же. Догадалась одеялом укрыться. Целое достижение в нынешних условиях.
Бесшумно ступаю по мягкому ворсу к противоположной стороне кровати, не сводя глаз с Адрианы.
– Мне так холодно… – доносится до меня сдавленный дрожащий голос. – Киллан, погрей меня. Пожалуйста.
Чёрт, у неё начинается отходняк.
Раздумываю несколько долгих секунд, прежде чем снимаю с себя одежду и напяливаю новые пижамные штаны, отыскав их в дальнем углу ящика. Она точно не расплатится со мной за то, что я собираюсь сделать. К завтракам прибавлю ещё и ужины, а, может, придумаю что-нибудь повыгоднее.
Ложусь поверх одеяла, чтобы не соприкасаться телами, и придвигаюсь вплотную, обнимая Адри одной рукой. Искренне верю, что свои шаловливые пальцы она держит не между ног. По всем признакам, похотливая «батарейка», наконец, разрядилась. Адриану колотит так, что слышно клацанье зубов. Понимаю, что её вина во всём этом косвенная, но меня всё равно бесит, что она забила на элементарные меры предосторожности. Главное правило вечеринок: не пей ничего из стаканов и отказывайся от угощений.
– Киллан, почему ты меня не принял? – надломленно произнесённый вопрос настигает врасплох.
Не принял? По-моему, я оказал ей шикарный приём. Мог бы вовсе игнорировать, если бы захотел. Задумываюсь, взвешивая все за и против своего ответа.
– Это не так, – бормочу ей в лоб, потому что все остальные участки её тела спрятаны под одеялом. – Я тебя не понимаю, вот и всё.
Сначала из-за подозрительной тишины и прекратившихся подрагиваний мне показалось, что она уснула, не дождавшись ответа, но через некоторое время слышу слова, в которых для меня не обнаружилось ничего нового:
– Я сама себя не понимаю, Киллан, – тяжёлый вздох. – И хочу, чтобы ты знал… Иногда ты бываешь милым. Как сейчас.
Будь я проклят, но мне отчётливо слышится короткий смешок. Настороженно прислушиваюсь, чтобы удостовериться в этом, но меня больше не встречает ничего, кроме тишины.
Показалось.
Спина Адрианы под рукой начинает подниматься и опускаться всё реже. Её дыхание становится всё ровнее, как и моё.
Закрываю глаза, чтобы тоже провалиться в сон и отдохнуть. Нужно набраться сил перед контратакой. Не станет же она рассчитывать на то, что мы будем добрыми приятелями? Особенно теперь.
Глава 10 На краю
Адриана
– Адри, тебе Доминик отдал вещи? – первое, чем интересуется Дейзи, увидев меня на парковке GU во вторник утром.
– Да, – решаю быть краткой, чтобы оградить себя от дополнительных расспросов.
Любое напоминание о субботнем вечере отдаётся во мне мощным приливом стыда. До последнего сомневалась, стоит ли ехать сегодня на учёбу или прогулять, как вчера, но потом рассудила, что такое поведение тряпки не свойственно Адриане Линден. Все должны считать, что меня совершенно не колышут ничьи пересуды и сплетни. Есть проблема похлеще: Киллан.
Бог мой, я помню почти каждую минуту того дня!
Наркотики – страшная вещь: они забирают у мозга бразды правления, вынося телесные желания на вершину всех существующих потребностей. Органы чувств работают, но осязание обостряется до такой степени, что невозможно думать ни о чём другом, кроме стремления к разрядке. Готовность подчиниться телу преобладает настолько, что становится плевать на окружение, совесть, принципы. Да на всё, черт возьми! Единственное, чего хотелось в те мгновения – испытать облегчение и освобождение от больной одержимости.
Лучше бы тот, кто подсунул мне эту дрянь, никогда себя не выдал, иначе я возьму грех на душу. Ей Богу, возьму. Самое смешное, на вечеринке я пила только сок, да и, в целом, не планировала туда идти. Меня уломала Дейзи, заявив, что нельзя отбиваться от коллектива.
Почему память стёрла двенадцать лет моей жизни, но не может пойти навстречу в таком крохотном временном промежутке? Разве я прошу о многом? Всего-то забыть несколько оргазмов, свидетелем которых был Кроу. Про то, что я лезла к нему, как безумная маньячка, уже и не говорю. Это грёбаный испанский стыд, как сказал бы Доминико.