На берегах Себерянки

Суреев Петр Алексеевич

— Можете не беспокоиться: опасность миновала.

Повеселевшим уходил папа на работу.

— Скоро мы с тобой опять на лыжах кататься будем, — сказал он Наде и погладил её русую голову.

— А мне одной так скучно, папа! — призналась Надя.

— А ты спи больше — и скучать не будешь. Или вот что: придумай-ка сказку, пока я на работе буду.

— О чём?

— О том, как ты ходила в лес и видела там Деда Мороза. Ты ведь разговаривала с Дедом Морозом?

— Н-нет… Немножко только.

— И, наверное, про зверей спрашивала?

— Спрашивала.

— И про птиц?

— Ага.

— Вот и хорошо. Когда я приду с работы, ты мне обо всём этом и расскажешь.

Этот

день Наде показался короче других. Она успела несколько раз поспать, а к приходу папы сидела на кровати и играла с котом Серёгой. Ведь коту Серёге тоже было скучно, когда болела Надя.

— Придумала сказку? — спросил папа, присаживаясь на кровать.

— Придумала. Вот послушай. Жил-был дедушка Мороз. Он был добрый-добрый. В Новый год он пришёл к ребятам на ёлку. Сначала рассказывал разные сказки, а потом стал раздавать подарки. А когда кончилась ёлка, он ушёл в лес. Там он насыпал много снегу. Всё сыпал, и сыпал, и сыпал. Даже на лыжах стало трудно кататься. Тут бежит к нему зайчик и говорит: «Дедушка Мороз, что ты сколько снегу насыпал, мне нельзя стало бегать, я проваливаюсь». — «Ну ладно, зайчик, — отвечает ему дедушка Мороз, — этот снег я заморожу, будет наст». Так он и сделал. Всю ночь морозил снег. Он ведь такой добрый, дедушка Мороз, и хотел, чтобы зайчику хорошо было бегать. А в снегу спал тетерев. Помнишь, ты мне рассказывал?

— Конечно, помню, — ответил папа.

— Ну вот. В снегу в это время спал тетерев. Утром проснулся он, хотел взлететь, а сверху-то всё заморожено. Наст. Тетерев и кричит: «Дедушка Мороз, ты что заморозил снег, как я теперь выберусь?» Задумался дедушка: что же ему делать, кому угодить?

«Ладно, — отвечает, — не буду больше морозить. Вот взойдёт солнце, размякнет наст, тогда и вылезешь из-под снега». Когда поднялось солнце, вылез тетерев, сел на берёзу и опять спрашивает: «Дедушка Мороз, а как же я обратно в снег залезу, когда ночь придёт? Ведь снова всё замёрзнет». — «А я тебе свежего снежку насыплю». И правда насыпал. Целый сугроб. Забрался в него тетерев на всю ночь. Тепло ему. Спит. А зайчик опять просит покрыть снег настом…

Надя замолчала.

— А дальше что было?

— Вот и вся сказка.

— Как же вся? Значит, тетерев так и остался в снегу?

Задумалась Надя.

— Ага, догадалась! — обрадовалась она. — Потом наступила весна, и снег растаял, и всем стало хорошо.

— Интересно, откуда ты всё это узнала?

— Сама видела. Когда ходила в лес — видела, как Дед Мороз снег замораживал. Он и меня чуть не заморозил. Да я убежала, когда холодно стало.

— Хорошая сказка! — похвалил папа.

— Конечно, хорошая, — согласилась Надя.

Вот что наделала книжка

По вечерам папа подолгу сидит за столом. Сначала почитает газеты, а потом всё пишет и пишет… Наверное, до самого утра пишет. Потому что когда просыпается Надя, то видит его за тем же столом.

Мама говорит: «Он работает, сочиняет книгу».

— О чём? — спросила однажды Надя.

— О том, что видел в лесу. Про случаи всякие. Его в газетах и журналах называют натуралистом.

Папе

хорошо: он работает. А Наде скучно, надоело лежать в постели, хочется побегать, поиграть. Ведь она уже стала совсем здоровой. И как этого не понимает Тамара Ивановна?

— Папочка, — просит Надя, — почитай мне какую-нибудь книжку. Или сказку расскажи.

— Некогда мне, дочка. Как-нибудь в другой раз. А сейчас спи. Смотри, стрелки на часах куда уже ушли.

— Не хочу я спать! И утром спи, и днём спи…

— Да я тебе все книжки уже прочитал, — пытается отговориться папа.

И опять склоняется над столом.

— Ещё почитай. А потом я усну. Сразу усну, папочка.

— Ну ладно.

Он достаёт толстую-претолстую книгу. У Нади глаза разбежались: ух, вот где, наверное, сказок-то!..

Папа долго листает книгу. А Наде не терпится.

— Ну, слушай, егоза, — сказал он наконец и начал медленно читать:

Зажгло грозою дерево. А было соловьиное На дереве гнездо. Горит и стонет дерево. Горят и стонут птенчики: «Ой, матушка! где ты? А ты бы нас походила. Пока не оперились мы: Как крылья отрастим, В долины, рощи тихие Мы сами улетим!» Дотла сгорело дерево. Дотла сгорели птенчики. Тут прилетела мать. Ни дерева… Ни гнёздышка… Ни птенчиков!.. Поёт-зовёт… Поёт, рыдает, кружится. Так быстро, быстро кружится. Что крылышки свистят!

Нет, не видит папа, как перестала улыбаться Надя, как больно закусила она нижнюю губу.

Настала ночь. Весь мир затих. Одна рыдала пташечка. Да мёртвых не докликалась До самого утра!..

— Понравилась сказка? — спросил папа и посмотрел на Надю.

Та не ответила. В её глазах искрились слезинки. Притихшая, она вдруг закрыла лицо одеялом.

— Ты что же это, коза-дереза? — удивился папа и подошёл к ней. — Плачешь?

Надя молчала.

— Вот что наделала книжка-то. Знал бы, и читать не стал.

Надя молчала.

— Птичек жалко? Ах ты, беда какая! — бормотал папа, не зная, чем же утешить Надю. — Ну ладно, — вздохнул он. — Спи спокойно, дочурка.

Погладил её по волосам и опять сел за свой стол.

Прошло с полчаса. Увлёкся папа работой и забыл про Надю. Он думал, что она давно спит. А Надя не спала.

Зато мама это заметила. Мамы всё замечают. Она отложила вышиванье и тихо, чтобы не помешать папе, подошла к Надиной постели. Прилегла. Вытерла Наде слезинки.

— Мамочка, а птенчики совсем сгорели? — шёпотом спросила Надя.

— Совсем.

— И с ножками? И с головкой?

— И с ножками…

Расстроилась и мама — как бы ей успокоить Надю? Уж она придумывала, придумывала, но так ничего и не придумала.

— А птичка потом в лес улетела? И там опять гнёздышко свила?

— Ну конечно! — обрадовалась мама. — Птичка улетела в лес и там свила новое гнёздышко. Потом вывела птенчиков. Осенью они стали совсем большие и улетели в тёплые края.