На берегу Севана
Шрифт:
С дедом Асатуром и молодежью мы пошли поглядеть на водопад Черных скал.
Из черной пасти былых «Врат ада», взбивая серебряную кружевную пену, вырывался и падал в ущелье могучий поток. От его грохота и гула у нас под ногами дрожала земля.
Что же, разве не чудо этот бурный поток, эта многоцветная радуга среди темных утесов!.. Не чудо ли этот канал, вода!..
В нескольких шагах от водопада все еще виден старый, разбитый молнией дуб. Но и он ожил и помолодел. Из его расколотого ствола проросли новые,
«Вот и еще «старый дуб» и окружающие его «молодые побеги», – подумал я, глядя на старого охотника и теснящуюся около него молодежь.
А они стояли на обломке скалы, устремив взоры на бирюзовые воды Севана.
В прекрасном настроении я вернулся в город. Ягдташ мой был набит дичью, и так много чудесных впечатлений оставила во мне встреча с дедом Асатуром и его «львятами»!
ЭПИЛОГ
1
В одной из выходящих в Ереване республиканских газет в дни, о которых ведется наш рассказ, была напечатана заметка под заглавием «Важная находка». В заметке этой сообщалось, что юные натуралисты села Личк нашли очень ценный клад, который и передали полностью государству.
Не прошло и нескольких дней после появления этой заметки, как в селе распространился слух, что Министерство финансов решило выдать старому охотнику деду Асатуру и юным натуралистам проценты, причитающиеся им по закону за находку.
Когда ребята получили свою долю, значительность суммы привела их в смущение.
– Знаете что? – сказал Камо. – Давайте уделим большую часть денег на постройку птичника. Да не простого, а по последнему слову науки.
Предложение было принято с радостью. Позвали в правление колхоза и старого охотника. Здесь он увидел на столе целую гору денег.
Встретил старика сам председатель колхоза Баграт.
– Дедушка Асатур, – сказал он, пожимая деду руку, – поздравляю! Правительство прислало тебе вознаграждение за найденный клад. Это тебе полагается по закону.
Дед Асатур, увидев деньги, совершенно растерялся.
– Ого!.. – поразился старик. – Что ж так много? – Он погладил бороду, посмотрел смущенно на председателя и отрицательно покачал головой: – Нет, брат, не надо... Снова сна лишусь. Снова из ума выживу. Нет, не хочу… – Дед Асатур помолчал немного, подумал и сказал: – Пожалуй, знаешь что: решим это дело по нашему, охотничьему обычаю. Я ведь, брат, за всю жизнь свою, сколько бы ни стрелял, себе только на шашлык оставлял, остальное соседям раздавал. Это дедовский охотничий закон. Ну и что ж? Прикажешь мне теперь этот закон забыть, нарушить? Нет,
Баграт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но деда уже и след простыл.
Он шел по сельской улице, довольный и радостный, и так легко было ему, словно непосильный груз с плеч сбросил.
2
Была мягкая, солнечная осень.
С полей прилетали и, гогоча, крякая, посвистывая, рассаживались по своим местам питомцы птицеводческой фермы: гуси, утки, чирки.
«Заведующая фермой» Асмик с помощью своего «заместителя» Сэто осматривала птиц, отбирала лучшие экземпляры гибридов и помещала их в особые, приготовленные для отправки клетки.
На пасеке Грикор вынимал из ульев золотые, полные меда соты и приговаривал:
– Ну и медок!
Армен и Камо принимали соты у Грикора и деловито укладывали их в ящики – видно, тоже в дорогу.
Ребята лихорадочно готовились к отъезду в Москву. Их пригласила к себе в гости Центральная станция юных натуралистов.
Старый охотник курил и говорил задумчиво:
– Так, значит, завтра едете, мои львята?..
На другое утро клетки с птицами и ящики с медом ребята погрузили на грузовик. Самим юным натуралистам председатель Баграт предоставил новую, блестящую легковую машину колхоза.
Отъезжающие расцеловались с родными, обняли деда Асатура и сели в автомобиль.
Сона поцеловав сына, подошла к деду Асатуру, чмокнула его в руку и сказала растроганно:
– Прости, дядя Асатур! Пусть мои проклятия в сердце твоем не останутся.
Тут повернувшись Сона увидела счетовода Месропа, пренебрежительно махнула на него рукой и вдруг снова разразилась чередой проклятий:
– Эта желтая черепаха всему виной… Эта черная душа… Ах, чтобы бог на него чесотку наслал да ногтей лишил – почесаться было б нечем!
Колхозники весело смеялись.
Машина тронулась с места и помчалась по гладкому берегу Севана, чадя бензином и выпуская клубы дыма. Колхозники махали вслед ей платками и шапками.
– Уехали-таки? Ах вы, львята мои, что же я без вас делать буду? – заохал дед Асатур и вытер папахой набежавшие на глаза слезы…
Из автомобиля, мчавшегося по берегу Севана, доносилась, замирая вдали, радостная песня.
Встало солнце в броне золотой Над счастливою нашей страной…Ереван, 1949 год.