На боевом курсе
Шрифт:
Так что ближе к обеду следующего дня мы медленно прогуливались по заснеженной дорожке вдоль заросшего ивами берега. Остановились на Мраморном мосту, одновременно повернули головы влево на Турецкую баню с её покатым куполом и острым, стилизованным под минарет, шпилем. Покосились на стаю вездесущих ворон на верхушках высоких деревьев впереди. Мы — это я и Джунковский. А прогуливались в парке Царского села под неспешный разговор и тихий хруст снега под ногами.
Второй час этой прогулки подходил к концу, пора было возвращаться. Долгий разговор несколько утомил, да плюс ко всему ноги в сапогах начали подмерзать. И что я сдуру согласился на это предложение
— Замёрзли, Сергей Викторович? — заметил мои притопывания Владимир Фёдорович.
— Есть такое дело, — не стал я отпираться.
— Тогда возвращаемся, — наконец-то решил закруглить разговор, или скорее подробный инструктаж Джунковский, и сам сильно потёр ладонями щёки. — Прижимает потихоньку морозец-то. К вечеру совсем похолодает. Так мы с вами договорились, Сергей Викторович?
— Конечно.
— Тогда сейчас обедаем, а после обеда я вас провожу в рабочий кабинет Его Величества. Только я вас ещё раз умоляю, не вздумайте что-нибудь ляпнуть этакое, в вашем духе. Впрочем, я это уже вам сегодня говорил.
Интересно, когда это я что-то этакое ляпал? Правду-матку в глаза царю рубил, это было, не спорю. Но ляпать? Нет, подобного что-то за собой не припомню.
Неосознанно оба перешли на быстрый шаг. Видимо, оба начали замерзать, ну и таким образом решили согреться. Прошли Гранитную террасу, до галереи осталось всего ничего, и ничто не предвещало беды, как вдруг… Всегда это самое пресловутое вдруг. Даже потом, чуть позже, самому смешно стало.
За спиной раздался резко нарастающий топот копыт. Оглянулись одновременно. С боковой аллейки вылетела каурая лошадка в клубах пара, притормозила на перекрёстке, взрывая подмёрзший грунт и поднимая из-под копыт веер снега, развернулась, повинуясь наезднику, присела на задние ноги и, сильно оттолкнувшись, прыгнула вперёд. Мы с Джунковским только и смогли, что отскочить в разные стороны. И остались стоять почти по колено в снегу.
— Осторожней! — успел крикнуть раздражённо. — Куда прёшь?!
А пронёсшаяся мимо лошадка обдала ветром, терпким запахом горячего пота, снежной колючей крупой и понеслась вперёд.
Только я шагнул на дорожку, как снова пришлось отступать в тот же сугроб. Вдогонку первому всаднику летел крытый возок на деревянных полозьях. Да за ним ещё пара верховых торопилась. Возок занесло на повороте, потом дёрнуло вперёд, и он полетел прямо на нас, чуть вихляясь и медленно выравниваясь на аллее. Чтобы не попасть под копыта очередной разгорячённой лошади, отпрыгнул ещё назад. Показалось мало, испугался вихляющегося возка. Так что от греха подальше пришлось ещё отпрыгивать. Ноги провалились глубоко в снег, слежавшийся наст ударил под коленки — не удержался и мягко завалился на спину, проламывая телом тонкую корку. С головы слетела шапка, снег набился за воротник. Заворочался, перевернулся на бок, умудрился встать на ноги и от всей души во весь голос громко отматерил лихих всадников. Не знаю, услышали они это или нет, но душу я отвёл. Наверное, не услышали всё-таки, иначе просто так это не закончилось бы. Уж слишком громко я ругался.
— Сергей Викторович, Сергей Викторович, что вы делаете? Успокойтесь, — подхватил меня под руку жандарм, помогая выбраться из снежного плена и поглядывая вслед возку.
— Да какой там успокойтесь! Вы только посмотрите, что они делают! Разве можно так по парку носиться? Черти окаянные! — перешёл я на нормативную лексику. Сдёрнул перчатку, выгреб замёрзшими пальцами горсть снега из-за воротника. — Снега-то сколько набилось… Да чтоб им там икалось до посинения!
— Сергей Ви-икторович, — укоризненно протянул Джунковский.
— Я Сергей Викторович. Вы ещё скажите, что мне подобные выходки от чёрт знает кого терпеть нужно!
— Не скажу. Терпеть не нужно, но и выражаться подобно пьяному извозчику ни к чему. А в этом инциденте обещаю вам разобраться со всей строгостью.
— Ну-ну. Кто это хоть такие, а? Вы же наверняка знаете?
Владимир Фёдорович оглянулся вслед давно скрывшемуся за поворотом аллейки возку, дёрнул углом рта и всё-таки ответил:
— Великая княжна Ольга Александровна со своим мужем, Петром Александровичем, герцогом Ольденбургским…
— А верховые?
— Ахтырцы, свита. Такие же бесшабашные, как и она сама.
— А…
— Сергей Викторович, — перебил меня Джунковский. — Вы свои остальные вопросы лучше Марии Фёдоровне задайте. Если духу хватит.
— Простите…
А ведь прав жандарм, некрасиво я со своим любопытством вылез. Ладно бы спросил кто это и на этом остановился. Так ведь нет, дальше расспрашивать полез. Это оттого, что я слишком уж разозлился, контроль над собой потерял. Иначе бы своё любопытство придержал…
Вот и дворец. Тепло. Перчатки в снегу, руки мокрые — замёрз до того, что пальцы не гнутся. Хорошо, что было кому помочь снять шинель. Сам бы не справился. Вслед за Владимиром Фёдоровичем подошёл к зеркалу, скривился. Лицо и шея красные, воротник мундира мокрый и, извините за такие подробности, но всё, что ниже спины тоже мокрое. От снега, само собой, а не от того, о чём можно подумать. Стыд, да и только.
В знакомой гостиной сразу прислонился спиной к горячим изразцам печки у стены. Хоть просохну немного, пока Марии Фёдоровны нет. И руки согрею. Джунковский рядом пристроился, тоже оттаивает.
— Господа, прошу. Вас ожидают к обеду, — в проёме распахнувшейся двери объявилась прислуга и пригласила проследовать в столовую.
Вошли. Мария Фёдоровна уже за столом, так что все расспросы пришлось пока отложить.
Пообедали в тесном кругу. Мы с Джунковским и Мария Фёдоровна. Разговоров за столом не вели, просто спокойно поели. Ну и ладно, и мне не напряжно. Этикету я обучен, не опростоволосился, вилки-ложки не перепутал. По правде сказать, блюда особым изыском не страдали, простой супчик из дичинки и ма-алюсенький кусочек мяска на второе. К мясу гарнир и салатик. И обязательная чашечка кофе в конце обеда за отдельным столиком.
Не наелся, даже в желудке ничего не ощутил, никакой приятной тяжести, не говоря уже о сытости. Супчик сразу растворился, мяско даже на зубах не задержалось, мигом проскочило. И добавки не попросишь, неудобно, да и не принято. Попросить? Нет, не стану ломать установленные традиции и нарушать дворцовый этикет. Вот только всё подходящего момента никак не находилось, чтобы разговор на недавнее событие в парке повернуть. Ладно, чуть позже выберу время и обязательно спрошу. Так просто это дело не оставлю. Мой мокрый зад не даст мне подобное забыть. Сидеть-то неприятно в мокрых штанах за обеденным столом. Всё кажется, что все мой казус видят. Да и непонятно мне явное нежелание Владимира Фёдоровича отвечать на такие, казалось, простейшие вопросы. Нет, явно тут не всё так просто. Что-то здесь не то…