На болотах
Шрифт:
– Ну вот и всё! Со Скромным покончено, – радостно произнёс Иван Минов.
– Может, и этого тоже здесь порешим? – кивнул на меня лохматый садист.
– Мы уже обсуждали этот вопрос, – недовольно пробурчал полукровка. – Наш друг выиграл от меня путёвку во Вьетнам и едет с нами! Продолжаем действовать по намеченному плану: мы должны быть вне
Они тут же нашли небольшое болотце поглубже, насовали в куртку Игоря камней и бросили его тело в воду. Оно погрузилось под ряску, забулькали пузыри. Душегубы быстро нарезали и нарубили веток кустов и деревьев и густо набросали их сверху на водоём.
– Теперь его тут вовек не найдут, – по-хозяйски сказал бородач. – Даже если начнут искать, в округе столько могил и трупов, что раскапывать замучишься.
«Болотные мертвецы»
Хотя, с другой стороны, в болотах тела сохраняются долго – общеизвестный факт. По телеку часто крутят фильмы про «болотных людей», которых находят неразложившимися спустя столетия: человек из Толлунда, девочка из Иде, женщина с болота Хюлдре – всех не перечислишь…
Правда, это касается торфяных болот. В их мхе содержится сфагнол, препятствующий гниению. Плюс такие болота практически не пропускают кислород: в их трясине люди и животные могут не разлагаться десятилетиями и даже веками.
Эвенки, к примеру, специально погружают в болотную топь туши северных оленей, чтобы через год получить из них квашеное мясо – «копальхен».
Серьёзно! Для приготовления копальхена они берут крупного жирного оленя. Несколько дней не кормят его, чтобы очистить кишечник. Потом душат, не повреждая шкуры. После чего погружают в болото, присыпают торфом, закладывают ветками и камнями и оставляют на несколько месяцев. По истечении срока труп извлекают и едят протухшее мясо. Такое блюдо предназначено для привычных желудков северных народов, обычный человек с гнилого мяса окочурится.
Сам я такой деликатес не пробовал, да и Игоря есть не собираюсь: мне нужен только его алмаз – он-то точно не протухнет.
Но вот незадача: там, где утопили Игоря, болота, насколько помню, были не торфяными… Тогда всё происходило как в тумане: меня везли в Лашман
Другое дело – то лето было очень дождливым: что ни день – лило как из ведра. Теперь меня терзали смутные сомнения: точно ли там были болота, или всё происходило в залитой ливнями низине? Посмотрел по картам: в тех местах – сплошь лесные озерца да пруды…
Как бы то ни было, по всем криминальным сводкам тело Игоря так и не нашли, и он до сих пор числится пропавшим без вести. А значит – должен лежать на том же месте, где мы его и оставили.
И даже если сам Гоша и сгнил – алмаз-то от этого никак не пострадал. Так что нечего тут рассусоливать: ноги в руки – и в путь, пока кто-нибудь не нашёл этот его бриллиант раньше меня. Красный! Большой! В десятки миллионов долларов!
Знакомой дорогой
Возвращался в Россию через Казахстан: с моими документами так было сподручнее. На границе немного понервничал, но в итоге всё обошлось, и дальше без приключений добрался до Нижнего Новгорода.
К тому времени я успел отрастить усы и бороду, патлы до плеч – шишига шишигой. В родном городе таким меня никто никогда не видел, а потому вряд ли бы узнал. Да я нигде и не светился.
Купил велосипед покрепче, болотные сапоги, наконечник для багра, собрал рюкзак, взяв только самое необходимое: продукты, спички, фонарь, пару охотничьих ножей…
В Вознесенское в этот раз не заезжал. Автобусами через Ардатов добрался до Чупалейки, а там сел на велосипед и докатил до Димары. Дальше пришлось спешиться: путь в Лашман лежал по бывшей узкоколейке – крутить педали по сплошь заросшей подлеском и кустарником «лесной дороге» стало невозможно.
И на джипе-то в последний раз мы ползли от Димары до Лашмана битый час. Теперь же, спустя три года, от той дороги осталось одно название. Узкоколейка ещё угадывалась: колдобины шпал по-прежнему торчали из земли, но заросли стали непроходимыми. Чаща! Даже старые колеи от колёс машин скрылись от глаз под высокой травой и кустами. Какой уж тут велосипед…
Конец ознакомительного фрагмента.