На борту С-56
Шрифт:
До предела ясно: в бой не посылают, значит так нужно. Потребуемся пошлют. Понимаем это разумом, а сердце... ему ведь не прикажешь! Болит оно у моряка за Родину, как у сына, когда при нем обижают мать. Хочется ринуться на обидчика, расправиться с ним. Так почему же не пускают? Но у воина, даже если ему всего двадцать лет, горячим сердцем должна управлять холодная голова...
К вечеру на крохотном столике в моей каюте лежит только один рапорт с просьбой о немедленной отправке на фронт. Написал его командир носового орудия старшина 2-й статьи Бабак. Раньше в подобных случаях рапортов бывало побольше... Сказываются несколько месяцев
Разве можно осудить Бабака за его благородный порыв? Да это и не порыв, а не дающая покоя мечта, давно запавшая в душу. И рапорт такой подает он не первый раз. Подробно беседую со старшиной и, убедившись в непреклонности его желания, решаю ходатайствовать об удовлетворении его просьбы.
Вскоре носовая пушка на короткое время осиротела. Ее хозяина вместе с другими добровольцами мы провожаем на фронт под Сталинград.
Тепло прощаемся с товарищами, жмем им руки и от души желаем военной удачи.
Совершенно неожиданно в срочном порядке все лодки дивизиона поставлены в заводской док и на гарантийную ревизию механизмов. Срок на это дан такой короткий, что не может не вызвать недоумения.
Вскоре командир дивизиона, командиры и комиссары лодок были вызваны в штаб, где нам объявили решение Народного комиссара Военно-Морского Флота перебросить нас на действующий флот. Этому должна предшествовать тщательная подготовка в высоких темпах с полным сохранением военной тайны. Ни органы снабжения, ни личный состав кораблей ничего не должны знать о предстоящем переходе через восемь морей и два океана.
В боевых походах
На Севере
Прямо по курсу открылись угрюмые, покрытые снегом, ничем не примечательные скалы острова Кильдин. Низкие снеговые тучи легли на его вершину. Дует южный, но резкий и холодный ветер. Чем ближе к берегу, тем меньше волна, тем реже заливает мостик лодки. Несколько часов назад нас встретил ветеран Северного флота эскадренный миноносец "Куйбышев". Сейчас идем за ним в кильватер и читаем семафор: "Для дальнейшей проводки к вам перейдет офицер".
В Кильдинской Салме - проливе, отделяющем остров Кильдин от материка и защищенном от проникновения немецких подводных лодок, "Куйбышев" застопорил ход, спустил шлюпку и к нам на борт высадился флагманский штурман бригады подводных лодок капитан 3-го ранга Семенов. Это среднего роста офицер, стройный, худощавый, с приветливой улыбкой и сразу располагающим к себе лицом. На нем мокрая походная канадка и побелевшая от морской соли шапка.
Знакомимся, представляю ему своих офицеров. Эскадренный миноносец принял на борт шлюпку и развернулся на выход в море. Видимо, идет выполнять какое-то задание. Сигналом желаем счастливого плавания и благодарим за проводку.
Семенов поможет вести корабль в Полярное - к цели нашего перехода. Строгие, скалистые берега Кольского залива, хмурое, неприветливое море, лаконичные запросы береговых постов как-то сразу заставили поверить, что мы уже на Севере. Позади много тысяч миль, бесконечные штормы и желание поскорее увидеть советскую землю! Вот она перед нами, покрытая снегом земля, овеянная славой Родина!
На Севере мы впервые, поэтому флагманского штурмана,
В отсеках, между тем, идут приготовления. Команда чистится, гладит обмундирование, наводит блеск на медяшку. Никому не хочется ударить в грязь лицом перед товарищами, у которых будем учиться воинскому мастерству, вместе служить, дружить и бить врага.
Как-то нас примут? Как мы сумеем показать себя в боевых делах? Эти вопросы не дают покоя не только мне.
Вошли в Екатерининскую гавань. На пирсе нас ждут. Семенов издали знакомит: это командующий флотом вице-адмирал Головко, второй адмирал - член Военного совета Николаев, а вот командир бригады - Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Колышкин. О каждом из них я много слышал и читал, но встретиться довелось впервые.
Есть и знакомые: контр-адмирал Виноградов, который ехал учиться в академию, когда я только готовился стать командиром лодки, прославленный подводник Герой Советского Союза капитан 2-го ранга Лунин, капитан 3-го ранга Шуйский. С последними двумя я учился в подводном командирском классе. Мобилизую все свое внимание, чтобы не осрамиться со швартовкой. Кажется, удалось. Краснофлотцы быстро закрепили швартовы и подали сходню. Выхожу на пирс, представляюсь командующему и докладываю о благополучном прибытии в его распоряжение из состава Тихоокеанского флота.
– Поздравляю вас, капитан-лейтенант! Рад благополучному прибытию, говорит вице-адмирал.
Меня поздравляют и жмут руку и другие находящиеся на пирсе. Чувствую, что действительно нам рады.
Адмирал Головко спустился в лодку и обошел все отсеки. Интересуется работой дизелей, системой погружения и другими механизмами и устройствами. По вопросам адмирала можно судить, что лодку он знает превосходно.
Несмотря на только что закончившийся переход и перегрузку лодки предметами снабжения, во всех отсеках чисто. Командующий заметил это и похвалил.
Как и положено, сопровождаю адмирала и вижу, что его интересует главный вопрос: когда мы можем выйти на боевое задание? Закончив обход лодки, он спрашивает меня об этом. Значит, мы очень нужны. Ведь не от праздного любопытства оторвались от своих дел командующий и член Военного совета флота и пришли знакомиться с нами.
Если бы не поврежденные во время последнего шторма горизонтальные рули, нам хватило бы на подготовку и нескольких суток, а теперь нужен доковый осмотр, и, видимо, раньше двух недель мы готовы не будем. Командующий дал нам три недели сроку.
– Готовьтесь, - сказал командующий, - вам есть чему и у кого поучиться.
Когда командующий закончил обход лодки и знакомство с командой, я пригласил его, члена Военного совета и сопровождающих их офицеров в кают-компанию, к накрытому для обеда столу. Только сейчас мы смогли как следует рассмотреть на кителях и тужурках наших гостей погоны. Это было новшество, о котором мы во время перехода не знали.
Но спокойно пообедать не пришлось. Меня вызвали в центральный пост и доложили, что в базе объявлена воздушная тревога: самолеты противника в воздухе, подходят к Полярному. Объявил артиллерийскую тревогу, забыв о том, что на борту находятся старшие начальники, Это - результат длительного отдельного перехода, приучившего к самостоятельности. Чтобы исправить ошибку, вернулся в кают-компанию, извинился перед командующим и доложил ему обстановку.