На чужом берегу

Паршукова Татьяна

– Почему я не должен с ней говорить? Я хочу быть со всеми в нормальных отношениях. Ты запрещаешь, потому что она тебе не нравится, но это не повод.

– Она не нравится мне неспроста. Она может оказать на тебя дурное влияние.

– Я – сознательный эйминец, и Лэрри не настроит меня против вас. Тебе не стоит об этом беспокоиться, – заверил воздухоплаватель островитянку.

– Я беспокоюсь за тебя, – та сняла свою цепь с пояса, – Ступай к колонне.

– Ты хочешь привязать меня? Это лишнее, – Рэн

надеялся, что Роута лишь пугает его.

– Тебе надо о многом подумать, – островитянка была настроена серьёзно.

– Но ты должна защищать меня, тебя назначили охранницей, – напомнил ей воздухоплаватель.

– Да, и это удержит тебя от опрометчивых поступков, пока ты не поймёшь, как следует поступать.

– Это слишком, ты лишаешь меня свободы. Я для тебя бесправен?

– Нет, но это поможет тебе обдумать своё поведение. Спор со мной сейчас бесполезен. Я привяжу тебя и оставлю одного, чтобы твои эмоции не затуманивали рассудок.

– Стой. Ты это серьёзно? Нет, я могу поразмышлять и без цепей.

– Не вынуждай меня причинять тебе боль, – Роута приблизилась к Рэну.

– Неужели нельзя обойтись без этого?

– Рэн.

– Ладно… Но ты ведь меня отпустишь?

– Отпущу… когда ты поймёшь, что надо прислушиваться к тому, что тебе говорят.

– Я уже понял.

Островитянка помотала головой, воздухоплаватель подчинился, но попросил: «Роута, не оставляй меня тут одного; мне, честно говоря, страшновато».

– Я буду поблизости, я же твоя охранница и… я стараюсь сделать, как лучше, – островитянке было неприятно поступать так, но она думала, что иначе Рэн не прислушается к её словам и попадёт в неприятности. Воздухоплаватель вздохнул. Роуте нечего было добавить к сказанному, и она вышла из грота. Рэн опустился на землю, оковы позволяли.

Вскоре в грот вошла Кассандра.

– Тебе сюда можно? – воздухоплаватель прекрасно помнил, что его хотели оставить одного.

– Да, никто не против, – островитянка медленно приблизилась к нему, словно сомневаясь стоит ли это делать.

– Так что ты хотела сказать или спросить? – ждал её слов Рэн. Кассандра присела на землю рядом с ним: «Не обижайся на Роуту, она хотела дать тебе возможность спокойно подумать. Это ведь лучше продолжения спора между вами, ты согласен?»

– Честно говоря, я не рад, что она так поступила, но я не обижаюсь… Меня не удивляет, что Лэрри ушла.

– Ты тоже хочешь уйти от нас?

– Нет. Пока нет.

– Наверно, Лэрри говорила тебе что-то вроде того, что Герти и Роута ущемляют в чём-либо тех, кто не похож на них. Но ведь я с ними и я так не считаю, – заметила воздухоплавателю островитянка.

– Ты куда спокойней, чем она, – в свою очередь заметил ей тот, – Она очень свободолюбивая… Но всё это ещё не повод ссориться… По-моему, ты нравишься Лэрри.

– Да? Может

потому, что я не умею сражаться, как она? Я ей в этом не соперник, – вряд ли Кассандре верилось, что Лэрри настроена к ней дружественно, – Иногда мне кажется, что за этим Фрин и дала мне диск: на того, кто его носит, мало кто решится напасть. Он – признак мастерства. Пусть даже Лэрри и знает, что я не умею с ним обращаться, зато другие не знают. Думаешь, Фрин считает, что я не научусь сражаться?

– Думаю, она всё же видит твои способности.

– Ты просто успокаиваешь меня.

– Кассандра, скажи, ну зачем вам надо это уметь? Почему вы хватаетесь за оружие? – хотел понять Рэн.

– Мы ведь уже говорили о мечах, – островитянка была не против поговорить о них и ещё раз.

– Да, но ведь можно же договориться и без этого.

– Попробую объяснить. Спорить, как видишь, иногда бес толку. Тогда устраивают поединок и ставят условия. Например, «Хорошо, если я проиграю, то больше не стану делать того-то». А уж если тал слово, то держи его. Если не держишь слова, значит не уважаешь сам себя. А кто же хочет не уважать себя? По крайней мере у нас так. Как у вас – не знаю, – разъяснила Кассандра.

– Учитывая ваши сложные характеры, в этом есть смысл, – воздухоплаватель начал лучше понимать бэйтиянок, – Но если ты права, а сражаться не умеешь, тогда как?

Островитянка вздохнула: «Когда прав, тогда чувствуешь прилив сил… Но если этого недостаточно, если не умеешь сражаться…есть ведь и другие способы… Каждый поступает по-своему… Рэн, мне трудно разъяснить тебе всё это. Разве ты не хочешь быть сильным, ловким? А если спросить тебя, почему ты хочешь летать на шаре?

– Натура такая.

– Вот именно… Рэн, мы же не стремимся причинять кому-то вред… – Кассандра замолчала, не зная, что добавить. Воздухоплаватель улыбнулся: «Кажется, теперь я понимаю».

– Рэн, а разве эймиянкам не интересно оружие? – поинтересовалась островитянка, видя, что воздухоплаватель поражён тем, в какое общество попал.

– Напротив, многие хорошо владеют саблей, но это скорее просто увлечение, если только они ни охранницы, – воздухоплаватель был рад перейти на более лёгкий разговор.

– А ты сам чем владеешь?

– Разве что своим ножом, но вряд ли я смогу сражаться с вами.

– Скромничаешь…

В грот вошла Роута: «Рэн, ты что-нибудь решил?»

– Да, мне действительно стоит прислушиваться к твоим советам; но, пожалуйста, и ты учитывай моё мнение, – ответил ей воздухоплаватель.

– Конечно, – Роута освободила его, – Прости, нам обоим надо было подумать.

– Ничего, – Рэну пришло на ум словосочетание, которым можно было обобщить все правила поведения бэйтиянок, – Роута, я кажется понял, вы действуете по некому кодексу чести.