На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть первая
Шрифт:
– А вы в Китае сами-то бывали?
– Ну, как сказать… Был. Только не в самом Китае, а в их приграничье.
– И где же?
– В Хотане. Туда мы ездили ещё с отцом.
– Ну-у-у, это же действительно не настоящий Китай!
– Соглашусь. Это мусульманский регион, и там живут в основном дунгане, уйгуры и сарты (тогда так называли всех осёдлых жителей Средней Азии, исповедовавших ислам – прим. авт.), а настоящих китайцев в Хотане мало. Но до Центрального Китая добираться далеко, однако у меня уже есть выход и на него.
– А мне ведь там тоже пришлось побывать, – вдруг признался поручик.
У Сурикова от удивления округлились глаза:
– Неужели?!
– Да, да!
– Вы, Николай, посещали Кашгарию?!
– Ну, скажу так, что побывал помимо прочего и там!
***
Сурикова
– А по какому делу вы в Кашгарии были? Не по торговым же делам?
Соколовский улыбнулся и произнёс:
– Конечно же, это никак не связано было с торговлей…
– А тогда с чем? – переспросил Суриков.
Поручик неопределённо высказался:
– Так как миссия, в которую я был вовлечён, носила довольно-таки деликатный характер, то о целях её я ничего не могу сказать. Но вот с Китаем я познакомился уже более-менее близко. И даже замечу, что я пробыл в составе этой миссии в Синьцзяне, как теперь китайцы называют бывшую Джунгарию и Кашгарию, а также в сопредельных с этим краем землях, несколько месяцев. А точнее – больше полугода. Нам пришлось Западный Китай исколесить вдоль и поперёк, и я встречался там, прежде всего в Кашгарии, с последователями Якуб-хана, сорок лет назад боровшегося за независимость своего края. И ещё скажу…В Кашгарии по-прежнему сильны сепаратистские настроения среди местных мусульман, и они ждут появления нового Якуб-хана, чтобы опять попытаться отделиться от центрального правительства. Тем более вы, Алексей, наверное, в курсе того, что в Китае сейчас происходит?
– Вы имеете в виду, свержение в прошлом году Цинов?
– Ну, да! И последовавшие за этим неразбериха и развал всего в Китае.
– Об этом я знаю. Газеты читаем…
– Ну так вот, после того, как в Китае пала маньчжурская власть, от него откололись уже обширные территории, такие, как Монголия и Тибет. Они стали самостоятельными, но очутились в зоне влияния двух империй. Монголия вошла в нашу зону, а Тибет под протекторатом уже британцев. А вот остальная эта огромная страна постепенно погружается в хаос и идёт в разнос. И всё из-за того, что в ней упразднена императорская власть! Больше четырёх тысяч лет китайцы жили при монархии, одна династия у них сменялась другой, и на те, всё для них внезапно поменялось. И началось всё это два года назад, когда восстал военный гарнизон в Учане, состоявший в подавляющем своём большинстве из этнических китайцев. Их восстание перекинулось и на другие провинции и в конечном итоге переросло в Синьхайскую революцию. А после неё в этой стране установилось республиканское правление. И я скажу вам по этому поводу, Алексей, конфиденциально, это обеспокоило наше правительство. В Санкт-Петербурге с тревогой следят за всеми этими событиями, ведь мы сами совсем недавно пережили нечто подобное… Сразу после войны с Японией. И ещё не хватало, чтобы и к нам всё это перекинулось, не дай Бог нам этой заразы!
– Да-да! Не дай Бог!– поддержал Алексей своего нового знакомого.
И Суриков, вслед за поручиком, тоже демонстративно и энергично перекрестился, а Соколовский тем временем продолжил:
– Наше правительство решило поддержать некоторые элементы в Кашгарии, настроенные против китайских республиканцев. Тем более эти группы мусульманских сепаратистов хотят воссоздать у себя монархические порядки и ищут покровительства у Санкт-Петербурга. Вот по этому поводу и пришлось мне посетить Западный Китай. Многомесячная миссия наша прошла успешно, я, а также ещё трое её участников, но их фамилии не назову, получили за неё поощрительный отпуск. И теперь я направляюсь не только в Самару, чтобы проведать родителей, но оттуда поеду и в столицу, в Санкт-Петербург. И, по всей видимости, получу повышение.
– От всей души поздравляю, Николай!
Соколовский в ответ кивнул головой.
Тут пора прерваться и следует сказать по поводу этих событий вот ещё что…
***
И России, и Великобритании, и другим тогдашним великим державам было выгодно сохранять в Китае маньчжурское владычество, длившееся в этой огромной стране на протяжении трёх веков. Под властью отсталых маньчжуров Китай неуклонно хирел и погружался в трясину упадка и застоя. Если к первой трети XVII века, ещё при китайской династии
Разумеется, территорию при маньчжурах Китай занимал огромнейшую и гораздо большую, чем при династии Мин, население его достигало 430 миллионов человек (что тогда превышало население Великобритании в 15 раз!), в Китае было много больших городов и имелось кое-какое производство, но что из этого? Современная промышленность в стране напрочь отсутствовала, порядки в ней сохранялись архаичные, о флоте и армии можно и не заикаться, так как оснащение их было допотопным. Даже соседняя островная Япония, ещё в начале XIX века мало чем отличавшаяся от Китая, после так называемой «революции Мэйдзи», сделала рывок вперёд и вошла в ряд современных и сильных держав, и уже вовсю чехвостила Китай и хозяйничала в нём наравне с западными хищниками. Так что внешним игрокам выгодно было поддерживать в Китае власть маньчжуров, но противоречия между немногочисленной правящей верхушкой и многомиллионными массами китайского населения год от года нарастали, и в итоге господство династии Цин рухнуло. Китай был провозглашён республикой, во главе которой встал Сунь Ятсен, основатель партии Гоминьдан и позднее названный «Отцом китайской нации». Однако утверждение на вершине власти этого прогрессивного политического деятеля не было выгодно внешним силам, через год они вынудили его уйти со своего поста, и президентом Китайской республики стал генерал Юань Шикай, до этого много лет служивший верой и правдой маньчжурам.
Эту неоднозначную фигуру (а генерал был откровенным приспособленцем) поддержали западные державы. Также они приняли на себя обязательства не вмешиваться во внутренние дела Китая и соблюдать по отношению к нему нейтралитет. Впрочем, и Великобритания, и Япония, и Россия, и другие державы не очень-то и следовали ему. Англичане хозяйничали на южном и восточном побережье Китая, японцы – в исторической Маньчжурии, попутно прикарманив Корею, до этого признававшую свой вассалитет перед Цин, а Россия под своё крыло взяла Монголию и скрытно начала поддерживать мусульман Кашгарии. Вот в одно из подобных не подлежащих огласке мероприятий и оказался вовлечён поручик Соколовский, о котором он только что Сурикову более чем прозрачно намекнул.
***
В последние год-два Россия в китайском приграничье вела себя очень активно, она как бы пыталась из этих районов создать буфер между собой и неспокойными провинциями Центрального Китая, чтобы начавшийся в них революционный подъём, не дай Бог, не перекинулся бы и на неё.
Поручик продолжать тему не захотел, он и так боялся, что сболтнул лишнего, а этого делать было нельзя, и потому сейчас спросил Сурикова уже о другом:
– Алексей, тут мы разговорились, пока Пётр Ефимович вас дожидался, и он разоткровенничался, сказал, что вы не просто компаньоны, а, быть может, скоро и породнитесь…
– Ну, мы, по сути, родственниками уже и являемся! – не стал темнить Алексей. – Я со старшей дочерью его, почитай, давно дружу, и она в прошлом декабре мною была даже сосватана. Мне не было отказа, так что свадьба наша не за горами…
– А почему с ней тянете?..
– А-а, э-это?! Пётр Ефимович пожаловался?
– Ну, что вы! И совсем нет…
– Да не отнекивайтесь. Жаловался. Но так есть причина: Пётр Ефимович сам поставил мне условие, чтобы мы жили рядом, а я вынашиваю уже который год думку перебраться в Центральную Россию. Ведь мой батюшка, царство ему небесное, из под Нижнего родом. И там до сих пор проживает его родня, его младший брат и две двоюродных сестры. А Петру Ефимовичу не хочется, чтобы я его старшую дочку увозил с собой так далеко, и он прямо заявил: даю мол тебе год, и если ничего не получится с переездом, то больше не дёргайся, стройся или покупай дом в Семипалатинске и веди наконец-то под венец Галину. Так сказать, поставил ультиматум! – при этих словах Суриков заулыбался. – И срок его истекает в конце тринадцатого года. Хотя если до его истечения у меня ничего не выгорит, то я тогда не буду сниматься с насиженного места, останусь у себя в Павлодаре. Ну и как-нибудь уговорю Ефимыча больше на меня не наседать.