На дальних мирах (сборник)

Силверберг Роберт

— Вроде вот этого?

Я отчетливо представил себе некий пакет вербальной информации, скользящий по каналам моего сознания.

— Видишь? У тебя получается!

— Все равно,— сказал я.— Ты не сможешь долго оставаться со мной. Пойми.

Она засмеялась — без сомнений, это был смех, пусть и беззвучный.

— Ты говоришь так серьезно. Спорю, ты до сих пор сам удивляешься, как согласился впустить меня.

— Точно. Скажи, ты действительно рассчитывала, что я соглашусь?

— Конечно. С первого мгновения. По сути ты добрый человек.

— Неужели, Вокс?

—

Конечно. Позволь себе быть таким.— Снова безмолвный смех. — Я даже не знаю, как тебя зовут. Подумать только! Я в твоей голове — и не знаю, как тебя зовут.

— Адам.

— Очень милое имя. Земное?

— Древнее земное имя, да. Очень древнее.

— Значит, ты с Земли?

— Нет. Правда, иногда мне кажется, что все мы с Земли.

— Откуда же ты?

— Я не в настроении говорить об этом,— ответил я.

Она задумалась.

— Ты так сильно ненавидишь мир, в котором вырос?

— Пожалуйста, Вокс...

— Конечно, ты его ненавидишь. Как я ненавидела Канзас -четыре. В этом мы похожи, ты и я. И не только в этом. Ты осторожен, я импульсивна, вот и вся разница. Вот почему мы так подходим друг другу. Я рада, что я с тобой, Адам. Ты же не прогонишь меня? Мы принадлежим друг другу. И ты позволишь мне остаться с тобой до Кул-де-Сака. Уверена, ты позволишь.

— Может, позволю, а может, и нет.

Я сам не знал, как поступлю.

— Ох, ты позволишь, Адам. Я уже знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя.

9

Вот так все начиналось. Я оказался в некоей новой реальности за пределами укоренившегося представления о себе. Это было настолько за гранью моих понятий о приличествующем поведении, что я даже не мог поражаться содеянному. Я впустил ее в себя — вот что я сделал. У меня в голове поселилось чужое существо. Она обратилась ко мне с просьбой, и я впустил ее. Как будто ее безрассудство оказалось заразно. И хотя я не собирайся прятать ее дольше, чем это необходимо, я уже понимал, что не выгоню ее, пока она не окажется в полной безопасности.

Но как я рассчитывал скрыть ее присутствие от всех?

Да, она невидима, но «засечь» ее можно. И все будут искать ее.

Все шестнадцать членов экипажа боялись сбежавшей матрицы, как вампира. И пока она на свободе, они не прекратят поиски. Не только члены экипажа — интеллекты тоже будут выслеживать ее, не из страха, а из целесообразности: им нечего бояться Вокс, но они хотят, чтобы к моменту прибытия на место назначения декларация судна была безупречна.

Экипаж с самого начала не доверял мне. Я был слишком молод, слишком зелен, слишком мягок. Как раз такой человек способен предоставить убежище прячущейся беглянке. Скорей всего, ее вселение в меня будет очевидно для других, хотя я и не понимал пока, отчего. Что касается интеллектов, то они имеют доступ к любым данным, это часть их рутинной деятельности. Возможно, они окажутся в состоянии оценить крошечные психологические изменения, отличия в моих реакциях, или в общей эффективности, или в чем-то еще, что позволит им понять истинное положение дел. Откуда мне

знать? Мне придется постоянно держаться настороже — чтобы ничем не выдать присутствие тайного «жильца», поселившегося в моем сознании.

Первое испытание началось меньше чем через час после того, как Вокс проникла в меня. Включился огонек коммуникатора, и послышалась далекая мелодия дежурного интеллекта.

Это был 612-Язон, работавший в вечерней смене. Аура золотистая, музыка звучная и пульсирующая. По сравнению с серией Генри Язоны были резковаты, без этой снисходительности, и обычно я предпочитал их. Однако это было ужасно — видеть этот свет, слышать эту музыку и понимать, что корабельный интеллект хочет поговорить со мной. Я съежился в напряженной позе —так делают, когда не хотят встречаться с кем-то лицом к лицу.

Конечно, лица интеллект не имел. Интеллект — всего лишь голос в динамике и магнитные импульсы где-то на управляющих уровнях корабля. Тем не менее сейчас я воспринимал 612-Язона как огромный пылающий глаз, способный разглядеть притаившуюся во мне Вокс.

— Да? — сказал я.

— Краткий отчет, капитан, относительно мертвого пассажира и сбежавшей матрицы.

Глубоко внутри возникло ощущение быстрого нырка, потом кожа на руках и плечах вспыхнула, когда химия страха яростной волной понеслась по моим венам. Я понимал — Вокс, охваченная внезапной тревогой, открыла «сливные краны» моей гормональной системы. Именно этого я и боялся. Как мог 612-Язон не заметить столь явной эндокринной реакции?

— Продолжай, — произнес я как можно холоднее.

Однако заметить что-то — одно, а интерпретировать данные — совсем другое. Флюктуации эндокринных выбросов у людей могут иметь самые разные причины. Для моей растревоженной совести все было вопиющим сигналом моей виновности, а 612-Язон пока не подавал никаких признаков того, что у него возникли подозрения.

— Мертвого пассажира звали Ганс Эгер Олафсен, пятьдесят четыре года, уроженец...

— Не останавливайся на деталях. Потом пришлешь мне распечатку.

— Сбежавшая матрица,— невозмутимо продолжал 612-Язон — Лилиана Элиани, семнадцать лет, уроженка Канзаса-четыре, направляется к Кул-де-Саку, Хвастливый Архипелаг, контракт Д-14871532, датированный двадцать седьмым днем третьего месяца...

— Это тоже с распечаткой,— прервал его я.— Меня интересует, где она сейчас.

— Такая информация отсутствует.

— Это не ответ, Шестьсот Двенадцать-Язон.

— На данный момент другого ответа нет, капитан. Отслеживающие устройства активированы и работают в режиме поиска.

— И?

— Пока нет данных о местонахождении отсутствующей матрицы.

Вокс внутри меня мгновенно отозвалась на это бесстрастное заявление интеллекта. Страх сменился облегчением — и гормональный выброс тоже. Моя пылающая кожа снова стала прохладной. Заметил ли 612-Язон и это? И если да, сумел ли проанализировать последовательность моих телесных реакций и их скрытый подтекст, наводящий на мысль о том, что я преступно нарушил инструкции?

«Не торопись расслабляться,— мысленно сказал я ей.— Может, это ловушка».