На день погребения моего
Шрифт:
— Я получу подкрепление, Нейт?
— Могу предоставить Квиркела.
— Кто-то получит Правку! — Лью притворился, что кричит, достаточно вежливо.
Ф. Ф., как его обозначили в досье, находился в мировом турне, официально заявленной целью которого было «больше узнать об иностранцах». Становилось понятнее, как Чикаго соответствует этой цели. Эрцгерцог ненадолго заглянул в Австрийский павильон, до конца досидел на шоу «Дикий Запад Буффало Билла», с определенной долей нетерпения, и задержался на выставке «Серебряный лагерь Колорадо», где, представляя, что в лагере обязательно должны быть маркитантки, он отправился со своей свитой на активные поиски дам скандальной репутации, которые могли бы обмануть даже опытного детектива, уж не говоря о желторотом Лью — он бегал по всей выставке и в итоге выбежал на аллею Парка развлечений, приставая к актерам-любителям, никогда не бывавшим западнее Джолиета, с непереводимыми несвязностями на венском диалекте и жестами, которые легко можно было понять — ну, они так и были поняты — превратно. Служители в униформе, вводившие в заблуждение своими аккуратными усами, смотрели куда угодно, только не на полоумного князька. Лью скользил, как змея, от одной архитектурной фальшивки к другой, в конце каждого дня его рабочий костюм становился белым от того, что он так много терся о «реквизит» — смесь шпаклевки и пакли, повсеместно наводнившая Белый город в том сезоне, должна была заменить собой бессмертный белый камень.
— Что я действительно ищу в Чикаго, — наконец удосужился признаться эрцгерцог, — так это кого-то нового и интересного, кого можно убить. Дома мы убиваем кабанов, медведей, оленей, все обычно, а здесь, в Америке, как я слышал, есть огромные стада бизонов, да?
— Вокруг Чикаго их больше нет, Ваше Высочество, вынужден вас разочаровать, — ответил Лью.
— А. Но сейчас вы работаете в знаменитом районе скотобоен...здесь много...венгров, не так ли?
— Да, наверное. Мне нужно проверить цифры, — Лью старался не смотреть клиенту в глаза.
– - У нас в Австрии, — объяснял эрцгерцог, — леса полны дичи, и сотни загонщиков выгоняют животных к охотникам вроде меня, ожидающим возможности их подстрелить.
Он лучезарно улыбнулся Лью, словно ехидно утаив окончание шутки. Уши Лью начали зудеть.
— Венгры находятся на низшем уровне грубого существования, — заявил Франц-Фердинанд, — дикие свиньи по сравнению с ними демонстрируют утонченность и благородство, как вы думаете, Чикагский скотопригонный двор можно будет арендовать для меня и моих друзей, развлечение на выходных? Мы, конечно же, компенсируем владельцам любые потери доходов.
— Ваше Королевское Высочество, я, конечно же, спрошу об этом, и кто-то сообщит вам ответ.
Нейт Приветт решил, что это — просто уморительная острота:
— Он со дня на день может стать императором, как ты не можешь запомнить!
— Разве не достаточно венгров возвращаются домой, чтобы ему было чем заняться? — поинтересовался Лью.
— Ну, не так много, поэтому он оказывает нам честь.
— Как это, шеф?
—Всё больше чертовых анархистов-иностранцев на юг от Сорок седьмой авеню, на всех не наставишь винтовку Манлихера, — хмыкнул Нейт, — хотя так у нас было бы меньше поводов для беспокойства, правда?
Заинтересовавшись, кто может быть его коллегой с австрийской стороны этой схемы, Лью кое что выведал и узнал несколько деталей. Молодой Макс Кнеуш, новоназначенный капитан «трабантов», был здесь в своей первой заграничной командировке в качестве выездного начальника «Специальной охраны K&K», уже зарекомендовав себя дома, кажется, как полезного убийцу, особо беспощадного. Стандартная процедура дома Габсбургов предусматривала, что его должны были убрать в согласованной точке уменьшения эффективности, но никто не хотел пытаться. Несмотря на его молодость, как говорили, у него был доступ к ресурсам помимо собственных, ему было комфортно в тени, и он был абсолютно беспринципен, неизменно пренебрегая разницей между жизнью и смертью. Послать его в Америку казалось правильным.
Лью он показался симпатичным . . . наклонные поверхности его лица выдавали происхождение со славянских просторов Европы, куда до сих пор иногда наведываются досужие туристы.... У них вошло в привычку пить свой утренний кофе в Австрийском павильоне вприкуску с разнообразной выпечкой.
— И это может быть крайне интересно для вас, учитывая широко известную Kuchenteigs-Verderbtheit, или депривацию выпечки американского детектива....
— Ну, мы... мы стараемся не говорить об этом.
— И что? В Австрии это широко обсуждается.
Несмотря на полицейские способности молодого Кнеуша, как-то эрцгерцог обвинил его в промахе.
— Наверное, я слишком умен для эффективного взаимодействия с тупостью Габсбургов, — задумчиво пробормотал Кнеуш.
Однажды ночью, когда казалось, что Франц-Фердинанд исчез с карты большого Чикаго, Кнеуш подошел к телефону и начал обзванивать весь город, в конце концов дозвонившись в «Расследования Белого города».
— Я приеду и посмотрю, — сказал Лью.
После продолжительных поисков в заведениях, включая таких очевидных фаворитов, как «Серебряный доллар» и «Эверли-Хауз», Лью в конце концов нашел эрцгерцога в «Долгоносик-Лаунж», негритянском баре в стиле Южных штатов тридцатых, в сердце квартала водевилей и черных развлечений тех дней, криком прокладывая себе дорогу в вечер, обещавший несколько беспокойных моментов. Трактирное пианино, молодое пиво, несколько бильярдных столов, девочки в номерах наверху, дым сигар «две за пенни».
— Убожество! — воскликнул эрцгерцог. — Мне здесь нравится!
Лью тоже в некотором смысле нравился этот район, в отличие от некоторых сыщиков Белого города, которые, кажется, с опаской относились к неграм, всё в больших количествах прибывавших с Юга. Что-то притягательное было в этом районе, может быть, еда, это определенно было единственное место в Чикаго, где можно было найти приличный оранжевый фосфат, хотя в данный момент атмосферу сложно было назвать дружелюбной.
—Что вы здесь ищете, хотите украсть... айн арбуз, наверное?
— Оо, — несколько человек подошли на расстояние слышимости.
Оскорбленный, высокий индивидуум опасного вида, не мог поверить, что он это слышит. Его рот начал медленно открываться, а австрийский принц продолжал:
— Что-то насчет...вашей...подождите...вашей муттер, как вы сказали бы... вашей мамы, она играет на третьей базе за «Белые чулки Чикаго», нихт так ли? — посетители начали нерешительно продвигаться в сторону выхода, — достаточно непривлекательная женщина, на самом деле она такая толстая — чтобы обнять ее от груди до задницы, нужно проехать всю линию L! Однажды она пыталась попасть на Выставку, но ей сказали: «Нет, леди, здесь Всемирная выставка, а не Всемирное уродство!».