На день погребения моего
Шрифт:
— Как дела, Дерб? Что нового?
Дерби узнал в них членов орегонского клуба воздухоплавателей 'Бродяги синевы до Р.Х.', с которыми 'Друзья удачи' часто проводили совместные маневры, и его губы растянулись в приветственной улыбке, адресованной главным образом мисс Пенелопе ('Пенни') Блэк, чей эльфийский облик скрывал отважный дух и непоколебимую волю, и к которой он питал нежные чувства, если ему не изменяет память. 'Привет, Райли, Зип . . . Пенни', - добавил он застенчиво.
— Это «Капитан», смотри.
Она
— Да, — широко улыбнулась Пенни, — они дали мне «Цыганку» — просто притащили старую лохань от Юджина, пришвартовали ее там на островке, повидавшая виды.
— Вау! Ты — командир! Чемпионка!
Он поймал себя на том, что нервно шаркает ногой и не знает, что делать с руками.
— Лучше поцелуй меня, — сказала девочка, — это традиция и всё такое.
Несмотря на улюлюкающий хор мальчишек, Дерби почувствовал, как ее покрытая веснушками щека мимолетно коснулась его губ и задержалась на них больше, чем нужно для усугубления. После приветствий Чик и Дерби принесли раскладные походные стулья, «Бродяги» открыли корзины с вкусностями, и коллеги открыли вечер слухов, профессиональных разговоров и историй про воздухоплавание.
— Когда мы летели к вам, Дерб, на «Египте» из южного Иллинойса, мы наткнулись на буровую вышку на кукурузном поле в Декейтере, это всё чертова луна — простите — перерыв, чтобы чихнуть — сосульки соплей у нас на ременных пряжках, всё синее от света этого электрического газа, круговорот вокруг нашей головы - апчхи!
— О, буть здорофф, Райли, — сказал Зип, — но в прошлый раз, когда ты рассказывал эту историю, там были странные голоса и так далее…
—Пока мы добрались сюда, вокруг нас появилось небольшое гальваническое свечение, — сказал Чик, — скорость и все дела.
— О, это пустяки, — воскликнул Райли, — по сравнению с тем, как мы целый день убегали от торнадо! Парни, если ищете настоящего электричества, иногда наведывайтесь в Оклахому — найдете усладу для своих ушей, которая заодно заглушит любые странные голоса в округе.
— Кстати, о голосах, — сказала Пенни, — что вы слышали об этих... «случаях», о которых сообщают? Не только члены экипажей в воздухе, но иногда и гражданские на земле?
— Ты имеешь в виду отклонения от нормы, — спросил Дерб, — фата-моргану, северное сияние и тому подобные вещи?
— Разное, — приглушенным зловещим голосом ответил Зип. — Есть огни, но также есть и звуки. Главным образом на больших высотах, где темно днем. Голоса кричат вместе. Со всех сторон сразу. Как школьный хор, но без мелодии, только эти…
— Предупреждения, — сказал Райли.
Дерби
— Это новость для меня. Мы с «Беспокойством» находимся на низкой ступени в Организации, в самом низу — никто никогда ничего нам не говорит, нам отдают приказы, мы их выполняем, всё.
— Этой весной мы были над вулканом Этна, — сказала Пенни, — ты помнишь этих «Garcons de '71», надеюсь.
Специально для Чика Дерби объяснил, что этот клуб основан более двадцати лет назад во время осады Парижа, когда аэростаты с экипажем часто были единственным средством коммуникации в городе и за его пределами. Пока продолжались мытарства, аэронавтам, наблюдавшим сверху и пребывавшим на волоске от смертельной опасности, стало понятно, как сильно выживание современного Государства зависит от поддержания состояния постоянной осады — с помощью систематического окружения населения, истощения тел и душ, неумолимой деградации общества, пока гражданин не восстанет против гражданина, вплоть до совершения зверств бесславных парижских патрулей. Когда осада закончилась, эти аэронавты решили летать, теперь они были свободны от политических иллюзий, более, чем прежде, царивших на земле, приносили торжественные клятвы только друг другу, действовали так, словно во всем мире не прекращалась осада.
— В наше время, — сказала Пенни, — они летают, куда им необходимо, высоко над крепостными стенами и государственными границами, преодолевают блокады, кормят голодных, дают пристанище больным и преследуемым... поэтому, конечно, у них появляются враги, куда бы они ни полетели, по ним стреляют с земли, всё время. Но тут другой случай. Мы встретились с ними однажды, и это была самая странная история. Никто не видел никаких летящих предметов, но была . . . какая-то сила . . . мы чувствовали энергию, направленную на нас.
— Что-то за пределами, — торжественно сказал Зип. — Пустое пространство. Но населенное.
— Это заставляет тебя понервничать, Чик? — поддразнил Дерби.
— Нет. Я думаю, кто захочет этот последний яблочный пончик.
Тем временем Майлз и Линдси направлялись на Ярмарку. Конный экипаж, в который они сели, вез их по запруженным улицам южного Чикаго. Майлз смотрел по сторонам с глубоким любопытством, а Линдси окидывал пейзаж желчным взглядом.
— Ты выглядишь печальным, Линдси.
— Я? Вовсе нет, но не могу избежать дурных предчувствий при мысли о Заднелете, в полное распоряжение которого предоставлено судно, и никто его не контролирует, а так я весел, словно зяблик.
— Но там с ним Дерби.
— Я тебя прошу. Влияние, которое Сосунок может оказать на порочный характер, в лучшем случае не будем принимать в расчет.
— Ну, слушай, — размышлял добродушный Майлз, — Заднелет похож на хорошего парня, я готов биться об заклад, что скоро он разберется, что к чему.