На десятом небе (Седьмое небо)
Шрифт:
– Спасибо!
– Всегда пожалуйста.
Сара хотела поинтересоваться, знает ли медсестра что-нибудь о ее состоянии. Возможно, доктор Гудейкер сказал что-либо или пометил в ее истории болезни, чтобы обратить внимание на то, что показали тесты. Ведь медсестры были самыми добрыми людьми на свете!
– Вы совсем не можете заснуть? – спросила медсестра.
– Да, – ответила Сара.
– Я могу дать вам чего-нибудь, чтобы вы поспали. Доктор Гудейкер оставил указания.
Сара покачала головой. Обычно в качестве болеутоляющего она принимала димедрол, но от него сознание затуманивалось,
– Нет, спасибо. Как вас зовут?
– О, извините. Меня зовут Луиза. Я забыла свой именной жетон, когда одевалась сегодня вечером.
– Ничего страшного, – сказала Сара. – Я только хотела узнать.
Луиза улыбнулась, ожидая, что больная попросит что-нибудь еще, но та закрыла глаза. Обращаться к человеку по имени – это значит ощущать связь друг с другом, ощущать, что ты живешь.
Луиза вышла из палаты.
Оставшись одна, Сара подумала о своем магазине. «Девятое облако». Ей нравилось название: оно было божественно и полно надежды. И еще напоминало ей о матери, посылающей благословение с небес. Сара сама придумала эмблему – золотая цифра «девять» на красивом летнем облаке, которая подразумевала вечную память о том, где была ее мать и как сильно она ее любила.
Сара тоже будет всегда любить Майка. Майкл Эзекил Лоринг Талбот. Одно лишь его имя наполнило ее такой болью, что она крепко зажмурила глаза. Меньше чем двадцать четыре часа назад Сара была уверена, что он вернется домой вместе с ней. Меньше чем двадцать четыре часа назад она о многом мечтала…
Луиза снова вошла в палату и, подойдя к кровати, остановилась, чтобы проверить приборы.
– Луиза, у вас есть дети? – тихо спросила Сара.
– Да, две дочери.
– Девочки, – сказала она, подумав о Сьюзан. – Сколько им лет?
– Шесть и восемь.
– Это такой замечательный возраст! – Произнеся это, Сара поняла, что сказала бы это о любом возрасте.
Какой возраст Майка не был замечательным? Даже последние годы, те, что были наполнены злобой, враждебностью…
Дочери Луизы сейчас спят. Кто присматривает за ними? Есть ли у нее муж? Любит ли он девочек так же сильно, как она? Или она доверяет их бабушке? Или оставляет с нянями, как поступала Сара с Майком?
– Когда заканчивается ваша смена?
– В восемь часов утра.
Девочки, должно быть, будут уже на пути в школу к тому времени, как Луиза придет домой. Сара тяжело вздохнула. У них с Майком все было не так уж плохо. По крайней мере, они провели большую часть времени вместе под одной крышей, просыпаясь и поедая на завтрак овсянку за одним кухонным столом. Она водила его в школу, пока ему не исполнилось семь лет…
Слезы струились по ее щекам, когда Луиза присела на край кровати:
– Я читала вашу историю болезни.
Сара сглотнула, кивнув. Желтый свет струился из коридора. Ее знобило, и она натянула на себя одеяло. Луиза достала из тумбочки еще одно покрывало, укрыла им Сару и присела рядом.
– Вы говорили с доктором Боусвелл о возможных для вас вариантах лечения? Химиотерапия сейчас дает все лучшие результаты.
Сара могла почти слышать ветер, гудящий в соснах, обонять воздух своего родного острова. Она была островитянкой из штата Мэн. Медицина не смогла спасти ее тело, а она не хотела
– Все это время я думала, что буду знать, когда придет время, – тихо сказала Сара.
– Знать, что? – не поняла Луиза.
– Как… уйти.
Слезы стекли в уголки ее рта. Прошлым летом все казалось проще: Майк ушел, она была больна, и в ее жизни еще не было Уилла. Сара обсудила тогда свои прогнозы с доктором Гудейкером и доктором Боусвелл и решила: если будет рецидив опухоли, не будет продолжать лечение. Она представила свою болезнь как волну, которая может уйти в море, а может вернуться, чтобы забрать ее. И вот теперь знала, что ничего не смогла сделать против моря.
– Как я уйду? – спросила Сара у доброй незнакомки.
Прикусив губу, она думала о Майке и об Уилле.
Луиза не поняла, что Сара задает вопрос ей. Она была лишь молодой медсестрой, которая скучала по своим детям, пытаясь успокоить больную женщину. А Сара страдала, испытывая страстное желание, чтобы кто-нибудь сказал ей, как следует поступить. Как попрощаться со своим сыном и мужчиной, которого она полюбила?
Сьюзан проснулась рано. Доктор Дэрроу спал с ней всю ночь, свернувшись в тугой комочек под ее подбородком. Когда он почувствовал, что она потягивается, то начал мурлыкать, тыкаясь в нее своим холодным носом. Смеясь, девочка поцеловала его мордочку.
Лежа в тепле под пуховым одеялом, Сьюзан пыталась представить, что она опять на острове. Слышать шум волн, свист холодного воздуха в щелях стен. Она была такой счастливой, чувствуя себя частью семьи Сары. В доме было тепло благодаря камину, кошкам и, главное, людям. Неудивительно, что Сара такая замечательная – она ведь родом с этого острова. Свернувшись калачиком, Сьюзан думала о Саре. Неужели она все еще в больнице? Отец должен был позвонить вчера вечером, чтобы рассказать, как обстоят дела, но телефон молчал.
На улице было еще темно, когда прозвенел будильник. Время шесть тридцать, пора собираться в школу. Как там Майк? Сьюзан надеялась, что он все-таки решит вернуться в Форт-Кромвель, чтобы окончить школу, если все оставят его в покое и позволят принимать собственные решения. Это не значит, что Сьюзан обвиняла Сару. Та просто была хорошей матерью, желая лучшего для своего сына.
Выбравшись из кровати, Сьюзан наблюдала, как Доктор Дэрроу, подскочив к окну, прислонил нос к стеклу, но, вздрогнув от холода, отпрыгнул назад. Потом он заметил овсянок около птичьей кормушки и начал подкрадываться к ним, однако снова на его пути возникло стекло. Громко засмеявшись, девочка взяла его на руки. Это был ее котенок. Ее и Майка, и он напоминал ей об острове. Он будет ее другом в этом замке наживы и навязчивой любви. Опять изо дня в день наблюдая, как мать смотрит на Джулиана, пытаясь определить, что он думает, доволен он или расстроен, она сойдет с ума, и ей снова понадобится настоящий доктор Дэрроу. Собираясь в школу, Сьюзан решила, что поедет на велосипеде, а на обратном пути заскочит в магазин Сары, чтобы узнать, как она. Кроме того, поездка на велосипеде позволяла спокойно думать о путешествии на остров, о своем новом имени, ведь лучшие из идей посещали ее, когда она крутила педали.