На диких берегах
Шрифт:
– Неужели мы отправимся на поиски итафенита вдвоём? Что случилось с Ником, где Ваша стража? Вы так и не виделись? – Морган с опаской огляделась вокруг.
– Тебя это напрягает? – ухмыльнулся Альвис.
– Ник – мой друг, и я беспокоюсь о нём. Он жив? Он в порядке? – Бонни было совсем не до смеха.
– Любопытно. Что, если бы Ник был на моём месте? Если бы он лежал раненым в пещере, а не я, ты бы оставила его? – правитель сощурился.
– К чему этот вопрос? – переспросила Бонни.
– Можешь не отвечать. Я знаю ответ. Конечно, нет, ты бы не оставила его. С ним бы ты не поступила так жестоко, как
– Если бы Вы были моим другом, то ответ очевиден: да, я бы так же переживала, – стала размышлять Бонни. – Но мы с Вами друг другу никто. И уж тем более не друзья.
Последняя фраза Морган прозвучала непреднамеренно грубо и будто повисла в воздухе незримым грузом. «Никто. И уж тем более не друзья…» – тяжесть этих слов обрушилась на них. Давила на плечи, на грудь, мешая дышать.
– То есть, я хотела сказать, что мы не враги, но, в то же время, я не могу представить нас друзьями, – поспешно добавила Морган, желая разрядить обстановку.
«Боже, что я несу? Не нужно было вообще ничего говорить!» – подумала она. Альвис молчал. И с каждой секундой, пока он смотрел вдаль, словно сквозь Бонни, напряжение между ними возрастало. «Как же глупо вышло, теперь пропасть между нами ещё больше…» – забеспокоилась Морган.
– Знаешь, Морган. Я тоже не могу представить нас друзьями. Это было бы слишком. Ты и так занимаешь столько места в моих мыслях, что порой мне хочется отдать всё на свете, лишь бы стереть из памяти всё, что связано с тобой! Пусть будет проклят тот день, когда ты ступила на берег этого острова! Клянусь, кроме ненависти и отвращения между нами ничего не может быть! Всё, что нас объединяет, – это твоё обязательство передо мной. Твой долг – привести меня к итафениту. Разве не так? – Альвис схватил Бонни за запястье и притянул её к себе так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на своей щеке. – Ты ненавидишь меня всей душой, Морган. Я прав? Скажи, что ты ненавидишь меня, я хочу это услышать!
Сердце Бонни бешено рвалось из груди от переполняющих её смешанных чувств. Близость Альвиса обжигала. В его жестах, в его голосе, во взгляде, во всём его существе бушевал огонь и кипела страсть. И не было сил устоять под этим напором. Хотелось броситься в пучину этой страсти и прокричать: «Я не ненавижу тебя, ты же знаешь!» В то же время голос разума настаивал этого не делать.
– Ты прав как никогда, – ответила Бонни. – Я ненавижу тебя. И наши чувства взаимны. Мы оба желаем держаться друг от друга подальше, и совсем скоро так и будет!
Альвис отпустил Бонни, едва она успела договорить.
– Что ж. Я услышал то, что хотел, можем идти, – тон Альвиса вновь стал спокойным и властным. – А насчёт Ника, будь уверена: живым или мёртвым, ты его ещё увидишь. Если, конечно, приведёшь меня к подлинному камню.
– Приведу, несомненно, – произнесла Бонни и, окинув на прощание взглядом деревню аборигенов, вдруг заметила, что в низине, у холма, есть ещё одна её часть.
«Как получилось, что мы с Диланом не ходили в ту сторону? Что, если отец там?» Воодушевленная этой мыслью, Морган решительно зашагала к отдалённой части поселения и очень скоро привела к ней Альвиса. Вокруг нескольких
– Почему мы здесь? – Альвис обратился к Бонни. – Неужели кто-то из племени приглянулся тебе, и ты решила его навестить?
– Очень смешно, – скривилась Морган. – Мне нужно взобраться на возвышенность, чтобы осмотреться. Пройдём через поселение, так будет быстрее.
– Нам лучше туда не соваться, Морган. Канески не особо жалуют гостей, тем более в такое время, – мужчина с недоумением взглянул на Бонни.
– Я ведь головой отвечаю за то, что приведу Вас к итафениту, верно? – настаивала на своём Бонни. – Мне и дорогу выбирать. Я надеюсь пройти через поселение, не привлекая к себе внимания. К тому же, Вы ведь со мной. Прикроете меня, если вдруг что пойдёт не так?
– Мне показалось, или сама Бонни Морган просит у меня защиты? – Альвис надменно улыбнулся.
– Пока я прошу следовать за мной и держаться как можно тише и осторожнее, – Бонни уверенной походкой двинулась к поселению.
Правитель, усмехнувшись про себя, последовал за ней: «Её выходки поражают меня всё больше и больше». Бонни шла впереди Альвиса, украдкой заглядывая в каждую хижину, мимо которой проходила: «Здесь папы нет. И здесь нет. Посмотрим в следующей…»
– Эй, мы здесь не на экскурсии, Морган! – окликнул её правитель. – Давай быстрее, пока нас не заметили!
Альвис взял Бонни за руку и повёл за собой. Девушка, повинуясь, молча шла рядом. Надежда найти отца в поселении угасала с каждым шагом. Бонни чувствовала себя опустошенной и растерянно оглядывалась назад: «И здесь тебя нет, папа… Где же мне тебя искать?» Из мыслей об отце её вырвал встревоженный голос Альвиса.
– Бонни, осторожно, пригнись! – крикнул мужчина.
Едва Морган успела пригнуться, что-то со свистом пролетело над её головой и вонзилось в стену напротив. Обернувшись назад, Бонни увидела нескольких аборигенов, злобно уставившихся на неё с заостренными копьями в руках.
– Что будем делать, Альвис? – она с надеждой посмотрела на правителя.
– Спокойно, я поговорю с ними, – ответил правитель и перешёл на язык Канески: – Хэн сао! Тэр! Альвис Родригес! Хантро!
Вопреки ожиданиям Бонни, слова Альвиса почему-то не возымели никакой реакции у дикарей, что привело его в бешенство.
– Хэн сао Альвис Родригес! Хантро! Разойдитесь, я вам сказал! – правитель выхватил копьё у одного из аборигенов, заслоняя собой Бонни. – Хантро! Хассет ми джан!
– Кей до! Тайнас тыроф! – оскалились в ответ аборигены.
– Что они говорят? – с недоумением переспросила Бонни.
– Они говорят, что их долг убить каждого, кто врывается в их деревню, – перевел Альвис.
– Убить? Но мы не врывались! – воскликнула Бонни.
– Хэн сао тэр! Альвис Родригес! Хассет ми джан! – Альвис снова обратился к Канески и сразу же перевел сказанное для Морган. – Я говорю им, что я Альвис Родригес, друг вождя Хассета. Сейчас ещё пару слов скажу им о том, что мы просто проходим мимо. И они от нас отстанут.
– А, ясно, – кивнула Бонни.