На дне Марса
Шрифт:
– Мне нужно размяться, – ответил Имба, потягиваясь. – Вечером у нас товарищеский матч с параллельным курсом, помните?
– Я на программистские курсы, – ответил Умник, сдвигаясь в сторону от выходящих студентов.
– Что, уже берут в Орден Знания? – усмехнулся Ликон.
Чипка пожал плечами. Усмешка товарища была неуместна: тройка понимала, что успех их операций зависит от информации, которую поставлял Умник. Но таков был Ликон: любому, кто с ним контактировал, пытался внушить свою важность.
– А сам ты куда? – спросил Имба.
– Сделаю задания на завтра, – Жрец пошевелил пальцами
– Ладно, – Воин забросил спортивную сумку на плечо. – Встретимся на площадке.
Он направился в спортивный сектор. Дождавшись, когда лидер отойдет достаточно далеко, Жрец поделился сомнениями:
– Что-то он рано оклемался. Доктор говорил, что с таким кислородным голоданием пациент не выходит из комы раньше недели. Если вообще выходит.
– Ты не рад? – покосился на него Умник.
– Очень рад. Но мы должны подвергать сомнению любую информацию, не ты ли так говорил? Наш друг провалялся под завалом не менее получаса. Кислорода там почти нет. Запас у него кончился еще до обрушения. А теперь скажи мне, носитель точного знания, сколько человек может продержаться без кислорода?
Чипка закрыл левый глаз, поправил линзу. Видимо, загрязнение – пыль стала просачиваться даже в Академию.
– Обычный минут десять, если двигаться. Если войти в особое состояние, и замереть, то дольше.
– «Особое состояние» – это кома?
– Да.
– Когда мы подняли Имбу, он оказался в сознании, так? – продолжал давить Ликон. – Более того, как только я дал ему кислород, он начал двигаться, нам не пришлось его нести. То есть обычный человек пролежал тридцать минут без дыхания в сознании, потом встал и пошел. По данным ЭЭГ доктор поставил ему диагноз «кома», по данным ЭКГ [13] «обширный инфаркт» и уложил в койку. И вот человек с таким букетом нарушений встает через час после госпитализации, а через день как ни в чем ни бывало идет на лекции.
13
ЭЭГ – электроэнцефалография головного мозга, ЭКГ – электрокардиография сердца.
– Ну… – Чипка задумался. – Он выносливый. Короче, Ли Кон, ты на что намекаешь? Что он бадавий?
– Может быть. – Жрец повел пальцами в воздухе, на коде это означало «чушь» или «Я не знаю». – Или вся эта затея с походом в «боковую штольню» – не более, чем блеф. Воин делал что-то другое и у него имелся запасной иг.
– У тебя паранойя. – Чипка поправил лямки рюкзака: его «книги» не имели твердых обложек и при переноске превращались в одну большую бумажную массу. – Кому доверять, если не лидеру тройки?
– Я дал тебе информацию для размышления. Ты же у нас главный специалист по анализу. Ты и делай выводы.
– Пока у меня вывод единственный: я опаздываю на Практику по программированию. Ты вроде тоже собирался… сделать уроки.
– Конечно. – Жрец широко улыбнулся и гибким движением, как кошка, оторвался от стенки. Чипка заметил, что товарищ не прислонялся к стене, только делал вид, как будто ждал нападения. – Учеба – прежде всего, так нас учит Церковь?
Товарищ шагнул к лестнице и быстро сбежал по ступенькам.
«Если подвергать сомнению лояльность кого-то, – подумал Чипка, – то прежде всего твою. Половину времени ты проводишь неизвестно где и после этого наезды на лидера, жизнь которого легко отслеживается».
Умник пошел на кафедру Знания.
Глава 6
Занятия по программированию
Кабинет практических занятий по программированию располагался на верхнем этаже, почти под крышей: так минимизировались затраты на охлаждение компьютеров. Так объясняли преподаватели, хотя непонятно, зачем охлаждение терминалам: кроме дисплея и клавиатуры, они ничего не имели. Может, раньше здесь стояли мощные процессоры, нуждающиеся в охлаждении, о чем намекали трубы вентиляции. Но сейчас они были перекрыты для экономии тепла.
Чипка вошел в помещение последним: старшие клирики второго курса обучения уже заняли места. Им было проще добираться: все их занятия, и теоретические, и практические, проходили здесь. Не надо идти через все здание, как ему. Всего шесть студентов, негусто. Определенно, программирование не лидировало в системе ценностей студентов. Это объясняло, почему его, младшего клирика, допустили к занятиям на факультативной основе. Преподаватели смотрели на него косо, но не выгоняли.
Чипка посмотрел на надпись на экран над кафедрой: «Шифрование». Компьютер преподавателя, единственная автономная машина, не зависящая от связи с центральной ЭВМ, спала. Старшие клирики щелкали клавишами терминалов, приводя их в рабочий вид. Двое за первым столом что-то горячо обсуждали в промежутках между жеванием бутербродов. Умник вдруг почувствовал голод и потянулся за едой в рюкзак. Но в кабинет вошел Оп Тан, майор Ордена Знания, правая рука Кер Дака. Моложавый, но рано лысеющий мужчина, ритуально приветствовал поднявшихся клириков:
– «Чтобы из Хаоса создать Мир, Богу потребовалась только единица».
– «Чтобы вернуть Хаос, достаточно только нуля», – откликнулись студенты и сели.
Оп Тан осмотрел кабинет, задержавшись взглядом на Чипке, прищурился.
– Тема сегодняшнего занятия, – он показал рукой на экран сзади себя, – шифрование. Надеюсь, все внимательно прослушали теоретический курс, – он опять остановился взглядом на Умнике, намекая на то, что тот не посещал лекции. – Это недавнее направление, введено после Голодной революции. А почему, кто мне ответит? Ми Гель? – Он кивнул клирику с переднего стола, который поднял руку.
– Потому что раньше в Мире не было такого понятия, как «злоумышленник», и не нужно было защищать информацию от кого-либо.
Преподаватель кивнул, усаживая Мигеля.
– Верно, но не совсем. «Злоумышленник» – лицо, которое пытается принести вред кому-то или чему-то. Для этого требуются знания. Однако вред можно нанести и по незнанию. Поэтому существуют шифрованные системы защиты от дурака. Также они применяются для защиты приватности. Поэтому на сегодняшний день в нашем Мире не осталось открытых компьютерных систем и коммуникаций. Специалист по шифрованию как никогда востребован, особо в условиях потенциальной войны с внешним или внутренним врагом.