На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского

Мельников Владимир Михайлович

В этот же день около 19 часов на командном пункте 154-й сд генерал-лейтенант Петровский уточнил боевые задачи. Ознакомившись с проектом боевого приказа командира 154-й сд генерал-майора Фоканова, генерал Петровский дал указание заместителю начальника штаба дивизии включить в приказ еще один пункт следующего содержания:

«Всему начсоставу, вне зависимости от звания и должности, в период ночной атаки вплоть до соединения частей корпуса с частями Красной Армии находиться в передовых цепях, имея при себе эффективное оружие с задачей объединить вокруг себя весь личный состав дивизии» ^{103} .

Почти все, кто писал о генерале Петровском, начиная от маршала А.И. Еременко и заканчивая Г.П. Кулешовым, обязательно отмечают этот пункт как образец командирского мышления и требовательности. Хотя на первый взгляд в этих четырех строчках нет ничего особенного. А что должно

было быть еще написано в подобном приказе, когда на кону была жизнь? Еще не известно, кто имел больше шансов прорваться из окружения: тот, кто шел в первой шеренге атакующих, или тот, кто прятался за спинами других. В этой обстановке все были равны: и генералы, и офицеры, и красноармейцы. Поэтому Леонид Григорьевич и приказал всем находиться в едином строю: и генералам, и красноармейцам. Только так можно было выжить и пробиться к своим.

Кстати, генерал-майор Вайнтрауб, лично вносивший в приказ этот пункт, свидетельствует о том, что там было еще одно предложение, в котором говорилось о том, кто должен быть рядом с командиром полка в момент боя.

Генерал Петровский также довел до сведения командиров, что он вместе с группой командиров штаба корпуса будет следовать совместно с 154-й стрелковой дивизией, которая должна была действовать в направлении Скепня, Губичи. Левее ее, вдоль железной дороги Жлобин — Гомель, должны были идти на прорыв значительно поредевшие в ходе последних боев 66-й и 221-й сп 61-й сд генерал-майора Прищепы. 307-й сп прикрывал отход корпуса с тыла.

Атака была назначена на 3 часа 17 августа 1941 года.

Генерал Б.Г. Вайнтрауб рассказывал:

«Задача дивизии была сложна. На нее возлагалась задача, действуя на главном направлении, с рассветом 17.08 нанести удар в направлении Хальч, Скепня, Губичи, Речица, разгромить противостоящего противника, отбрасывая его за реку Днепр и взаимодействуя с частями 61-й стрелковой дивизии, обеспечить выход из окружения 63-го стрелкового корпуса. В районе Речицы установить связь с частями 3-й армии. При этом следует учесть, что в лесу скопилось большое количество раненых, артиллерии без боеприпасов, обоз, и их тоже нужно было вывести.

Около 13 часов 16 августа Петровский и Фоканов заслушали проект боевого приказа 154-й стрелковой дивизии, разработанный штабом. Решение комдива, отраженное на карте, доложил начальник штаба» ^{104} .

Остаток дня командиры и бойцы готовились к прорыву. Все, что нельзя было взять с собой из тяжелого вооружения, по приказу командира корпуса уничтожалось на месте. Топливо, оставшееся в баках боевых машин, собрали и залили в несколько танков, которые были на ходу и могли своим огнем поддержать действия пехоты. Таким же образом были заправлены тракторы, служившие тягачами для артиллерийских установок. В отдельную колонну были собраны исправные автомашины, однако бензина было очень мало, да и имевшиеся немногочисленные лесные дороги затрудняли их вывод. Тем не менее но приказу генерала Петровского было решено их не бросать, а постараться, взяв на буксир, вывести из окружения. К тому же кузова машин были до отказа забиты тяжелоранеными, которых к этому времени скопилось около полутора тысяч человек.

Судьбе было так угодно, что именно в этот день Ставка ВГК издала приказ об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия под № 270. В приказе отмечалось:

«Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать, что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой — прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения».

Дальше приводились удачные действия наших войск, попавших в окружение, умелые действия отдельных командиров и политработников. В частности, отмечались грамотные и мужественные действия заместителя командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенанта Болдина, комиссара 8-го механизированного корпуса Н.К. Попеля, командира 406-го сп полковника Иванова, командующего 3-й армией генерал-лейтенанта Кузнецова и члена Военного совета армии армейского комиссара 2-го ранга Бирюкова.

Однако во второй части приказа ряд генералов Красной Армии были абсолютно безосновательно обвинены в пораженческих настроениях. Мало того, на них было повешено клеймо предателей и трусов. В приказе, в частности, говорилось:

«Но мы не можем скрыть и того, что за последнее

время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.

Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу [40] .

40

Командующего 28-й армии генерал-лейтенанта В.Я. Качалова не только обвинили в предательстве в данном приказе, но уже 29 сентября 1941 г. «за измену Родине» заочно приговорили к расстрелу. Парадокс ситуации заключается в том, что если генерал-майоры П.Г. Понеделин и Н.К. Кириллов на самом деле в силу обстоятельств боевой обстановки оказались во вражеском плену, то генерал Качалов в плен вообще не попадал. Он погиб 4 августа 1941 г. недалеко от д. Старинка Смоленской области, где в это время вели боевые действия в окружении разрозненные части 28-й армии. Генерал В.Я. Качалов вместе с экипажем погиб от огня вражеской артиллерии и был похоронен местными жителями на окраине села. Несмотря на то что обстоятельства гибели генерала стали известны еще во время войны, сталинский режим и не попытался даже хотя бы покаяться в содеянном и признать ошибку. И только после смерти вождя в декабре 1953 г. генерал В.Я. Качалов был посмертно реабилитирован. — Примеч. автора.

Генерал-лейтенант Понеделин (правильно — генерал-майор. — Примеч. автора), командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел потгую возможность пробиться к своим, как это сделали большинство частей em армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив, таким образом, преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги [41] .

Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выход из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.

41

12-я армия под командованием генерал-майора П.Г. Понеделина в начале августа 1941 г. вела тяжелые бои в окружении в районе Умани. 7 августа штаб армии попал в засаду врага. Генерал-майор Понеделин, а также находившийся рядом с ним командир 13-го ск генерал-майор Н.К. Кириллов были взяты в плен противником в ходе рукопашной схватки. Выводы об их добровольной сдаче в плен были сделаны поспешно и необоснованно. Всю войну находились в немецком плену, где вели себя достойно и ничем не скомпрометировали себя, наотрез отказавшись сотрудничать с врагом. Оба генерала были освобождены союзниками и возвращены на Родину, которая, увы, встретила их весьма сурово. 30 декабря 1945 г. генералы П.Г. Понеделин и Н.К. Кириллов были арестованы все по тому же несправедливому обвинению в добровольной сдаче в плен и после нескольких лет истязаний 25 августа 1950 г. приговорены к расстрелу. Только в 1956 г. оба генерала были посмертно реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления и с них сняты все обвинения. — Примеч. автора.

Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особоотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.

Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а наоборот — прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя».