На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского

Мельников Владимир Михайлович

Даже не вдаваясь в детали тех далеких и трагических событий августа 1941 года, надо отметить, что все четыре оставшихся в живых непосредственных их участника не слишком правдоподобно рассказывают о событиях, предшествовавших гибели генерала Петровского. Особенно в части, касающейся его возвращения к подразделениям прикрытия, для того чтобы «личным руководством обеспечить отрыв сил прикрытия от наседающего противника, ускорить их присоединение к дивизиям, сократив по возможности потери».

Поражает буквально детский рассказ о поведении командира корпуса. К тому же о каких частях прикрытия может идти речь, если для прикрытия с тыла была оставлена одна воинская часть — 307-й стрелковый полк 61-й сд, прикрывавший отход корпуса с тыла. Этот полк, как и положено в таких случаях, должен был упорной обороной и самоотверженными действиями,

а точнее сказать, ценой жизни своих красноармейцев и командиров дать возможность главным силам корпуса попытаться прорвать кольцо окружения. То есть возвращаться генералу Петровскому было не к кому: дай бог, чтобы в том полку остались в живых хотя бы сотня бойцов. Да и не дело это командира такого звена, как корпус, он должен командовать подчиненными дивизиями, а не исполнять роль проводника.

Все это просто примитивные выдумки цензуры тех лет, которая, не удосужившись выдумать что-то умное, произвела на свет подобную бессмыслицу. Генерал Петровский был бесстрашным и храбрым командиром, о чем имеется немало свидетельств тех людей, которые воевали с ним и в годы Гражданской войны, и в первые месяцы Великой Отечественной. Он прекрасно знал свое место в боевой обстановке и никогда бы не додумался бросить корпус на произвол судьбы для того, чтобы «личным руководством обеспечить отрыв сил прикрытия от наседающего противника, ускорить их присоединение к дивизиям, сократив по возможности потери», или «со своим резервом пошел севернее д. Скепня, чтобы обеспечить фланг атакующих».

Выдумывая подобное, главпуровская цензура надеялась, что рисует нечто героическое, на самом же деле на свет появилась несусветная глупость, которую затем растиражировали в книгах, а наши уважаемые ветераны ничего не могли противопоставить подобной тупости, а точнее сказать: их мнение просто никого не интересовало.

В ходе боя в районе населенною пункта Четверня, а затем у Скепни погибли многие командиры и красноармейцы. К своим спустя несколько дней смогли пробиться немногие. Своими героическими действиями воины 63-го стрелкового корпуса смогли, пусть всего лишь на несколько дней, отвлечь врага от главной тогда цели — Гомеля, дав тем самым возможность другим частям и соединениям организованно отойти на восток.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер не преминул отметить в своем дневнике упорство, с которым сражались воины 63-го стрелкового корпуса:

«...По-видимому, заканчиваются бои по ликвидации отчаянно сопротивляющейся окруженной группировки противника в районе восточнее Жлобина...» ^{110}

Теперь, когда мы проанализировали воспоминания оставшихся в живых участников тех событий и узнали их точку зрения на обстоятельства гибели генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского, обратимся к трем очень важным документам одного уголовного дела, которые не только поставят точку в нашем расследовании, но и дадут ответы на многие другие вопросы.

Документ первый

«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА 1949 года, января 20 дня, город Гомель, БССР. Я начальник Управления МТБ по Гомельской обл. подполковник БАТУРИН, сего числа допросил в качестве свидетеля военнопленного БРЕМЕР Ганс Людвиг, 1918 года рождения, уроженец дер. Бранкендорф, район города Росток, провинции Микленбург, происходит из служащих, образование имеет среднее, окончил одногодичную офицерскую школу, состоял членом молодежной организации «Гитлер-Югенд» с 1934 по 1935 года последнее воинское звание — обер-лейтенант; последняя занимаемая должность — командир оборонительного отдела штаба провинции Мекленбург, содержится в лагере военнопленных № 168 г. Минск.

Об ответственности за дачу ложного показания по ст. 136 УК БССР предупрежден: /ПОДПИСЬ/.

Вопрос: На каком языке вы желаете давать показание?

Ответ: Свои показания я могу давать свободно на русском языке, т.к. я им владею (пишу, читаю и разговариваю).

Вопрос: Расскажите о прохождении службы в немецкой армии.

Ответ: В немецкую армию я был призван на службу 17/Х-1936 г. в 27 пехотный полк, где проходил службу солдатом до октября м-ца 1937 года. В октябре м-це мне было присвоено воинское звание — ефрейтор и перевели на должность командира отделения в 74 пех. полк, где прослужил до июня м-ца

1938 года, где было присвоено воинское звание унтер-офицера и направлен в годичную офицерскую

школу, которую окончил в апреле 1939 года в звании лейтенанта и назначен на должность командира взвода 74 пехотного полка, откуда был переведен в 487 пех. полк на должность комвзвода, где прослужил до сентября 1939 г. С сентября 1939 года по ноябрь 1939 года прослушал курсы противохимической защиты и тактической разведки. По окончании курсов был назначен командиром взвода 487 пех. полка и переброшен вместе с полком к Бельгийской границе. Ковда начались военные действия немецкой армии против Франции, я командовал взводом тактической разведки при 267 пехотной дивизии, где находился по июль 1940 года. В июле 1940 года я был назначен на должность офицера полка, отдела «1-С», в этой должности я проработал до марта 1941 года. Работая офицером отдела «1-С» полка я занимался разведывательной работой среди местного населения через доверенных мне лиц, которые мне давал отдел «1-С» дивизии и местной комендатурой и кроме этого через лиц, которые желали помогать немцам, но без оформления вербовки. Из Франции наша дивизия была переброшена на русско-польскую границу, в район юго-западнее гор. Бреста, где был назначен командиром истребительно-противотанковой роты 487 пех. полка. В этой должности я воевал с Советским Союзом с 22/VI-1941 года по 3/VII-1942 года, а с июля по август 1942 года находился на излечении в госпитале. По выздоровлении я был назначен инструктором Грузинского Легиона, который формировался в Польше, около города Радом. С января 1945 года по день капитуляции Германии служил при штабе местной обороны провинции Микленбург, где и был пленен Советскими войсками.

Вопрос: На каком направлении вы участвовали в боях против Советского Союза?

Ответ: С первых дней войны т.е. с 22/VI-1941 года по 3/VII-1942 г. я участвовал в наступательных боях немецкой армии на центральном фронте в должности командира истребительно-противотанковой роты и двигались через следующие населенные пункты: Малорита, Кобрин, Слуцк, Бобруйск, Рогачев, Жлобин, Стрешин, Скепня, снова Жлобин, Рогачев, Кри-чев, Рославль, Дорогобуж, Вязьма, Гжатск, Можайск, Запад. Звенигород и снова обратно до Гжатск.

Вопрос: Расскажите подробно о боевых операциях в районе местечка Стрешин.

Ответ: 13 августа 1941 года немецкие войска находились в районе города Рогачев, Жлобин и местечко Стрешин, готовили операцию по окружению и ликвидации группы Советских войск в этом районе — 63 стрелкового корпуса. Для окончательного окружения Советских войск в этом районе, немецкие войска предприняли наступление 467 и 487 пехотными полками в направлении мест. Стрешин и дер. Затон, в это время была форсирована река Днепр и заняты населенные пункты: Скепня и Пиревичи, соединились с 20 танковой дивизией. Таким образом в районе Рогачев, Жлобин, Стрешин, Скепня и Пиревичи немецкими войсками был окружен 63 стрелковый корпус Советских войск, но окончательную ликвидацию его немецкое командование не решалось делать, т.к. не была известна сила, вооружение и намерение противника, кроме этого севернее Стрешина, в прилегающих лесах было слышно сильная работа моторов, мы полагали, что там имеются крупные танковые силы, которые могут предпринять контр, атаку, прорвать линию окружения в направлении Гомеля, а наши силы в этом месте были слабые. В это время в указанной операции я участвовал как командир истребительно-противотанковой роты. Штаб 487 пех. полка немецких войск находился на окраине дер. Скепня, на северной стороне деревни. Окружение Советских войск в указанном мною выше районе было закончено 14 августа 1941 года, вечером.

Для ликвидации указанной мною выше группировки Советских войск и принятия решения по этому вопросу командование немецкой армии предпринимало меры войсковой разведки ночью 14 на 15 августа и утром 15 августа, но никаких данных об окруженной группировке не получены. Не имея данных об окруженной группировке, командир 487 пех. полка полковник Хоэкер, по распоряжению нач. штаба 267 пех. дивизии подполковника Фон Трота 15 августа 1941 года, в 2 часа дня созвал совещание начальствующего состава полка с такой целью, чтобы обменяться мнениями о положении окруженной группировки. На этом совещании присутствовали: командир полка полковник Хоэкер, нач. штаба пехотной дивизии подполковник Фон Трота, нач. отдела «1-С» капитан Бэнькэ, адъютант командира полка ст. лейтенант Дейгнер, переводчик полка зондерфюрер Освальд, офицер отдела «1-С» полка лейтенант Хайнк и я.