На дорогах четырех королевств. Том 2
Шрифт:
– Ага.
– И может, стоит вовсе прогулять экзамен… Слушай, ну вот почему это случилось со мной. В смысле - с нами? Почему жизнь устроена так, что вечно что-то происходит? А если я не согласен? Может, я хочу сидеть на даче и удить рыбу. Может быть, я хочу быть буддистом?
– Хочешь - сиди буддистом… - невпопад ответил Дежнев, а затем задумался и хохотнул.
– Кстати, это нечестно: из нас двоих именно я сидел на даче. Это тебя все устраивало, ты вписался в ту действительность чистогана, а значит, именно ты, а не я - больший конформист.
Они спустились в ложбинку. Ганин сразу увидел, что Улишка вернулась с охоты. Ничего она и не дергалась из-за необыкновенных туч.
Вот она - привычная уже картинка последних дней.
– Я конформист? Может быть, и конформист. Зато теперь ты развернулся… Ты, в самом деле, собираешься подчинять себе дикие племена орков? К чему эта бурная суета? Серега, я тебя очень прошу, - Андрей говорил все это и понимал, что ему совершенно не удается взять верный тон, найти правильные слова - все у него выходило через пень колоду… Не хватало… легкости что ли, простоты… - Очень прошу, правда. Дай нам осмотреться. Ты видишь, как все быстро происходит - одно за другим. Не успели понять, что мир перевернулся, - уже оказались за Кавказским хребтом - или, как они говорят, за Ледяными горами. Вот нам бы составить карту, понять правила, и выработать правильную стратегию. К своим нужно идти, своих современников искать, а не мечтать об армиях гоблинов.
– Ты думаешь, что люди из нашего мира так и будут жить по старым правилам?
– повернул к нему лицо Дежнев.
– Выборы проводить, следовать уголовному кодексу? Еще и местных тянуть вверх к цивилизации? Так ведь не будет этого! Обстоятельства сильнее, обстоятельства диктуют правила! Как говорил Маркс, или, вернее, жена его - Энгельс: «Бытие определяет сознание…»
Это если они сразу сориентируются и уцелеют. Не всем так повезет, как нам. Вполне возможно, я даже к этому склоняюсь, что проще будет у наших аборигенов достойное место занять. У них все понятно и регламентировано. Все устоялось. Их туда-сюда не шарахает от публичной демократии до личного абсолютизма. Не так ли, товарищ рыцарь?
– обратился он, плохо имитируя грузинский акцент, к Биорку.
Биорк, занятый делом, - он развернул на плоском камне кусок тонко выделанной кожи, и с большим мастерством наносил на него повороты реки, возле которой они сделали временную стоянку, - поднял на него умные глаза.
Он не стал опять поправлять Дежнева и объяснять, почему называть его рыцарем не совсем верно. Если новому человеку так удобно - что ж…
– Я говорю своему другу, что ваше общество имеет устоявшиеся, древние традиции. Достойный человек с несомненными талантами, придерживаясь определенных правил, может выстроить себе хорошую карьеру. Как вы считаете, Ассандр?
– Достойный человек?
– повторил Биорк, относя руку со стилом в сторону от пергамента.
– С несомненными талантами… Вам сударь надо бы отправиться в столицу нашу: вы удивились бы, как много пустых людей толкутся подле места короля.
– А вы бывали при дворе? – цепко спросил Сергей.
– И, может быть, у вас остались связи? Что же вы не говорили нам об этом? Мой добрый эрл, да вы - бесценный человек, вы можете отличную протекцию составить.
Ганин опять отметил, что манера Биорка говорить шекспировским речитативом, страшно прилипчива. Ассандр и сам объяснял, что подхватил ее, на манер ветрянки, пожив не такое уж продолжительное время у норландцев, а у этого сурового народа такая удивительная манера изъяснятся. Теперь ему приходилось делать усилие, чтобы не следовать некоторому ритму в речи. Так что принц, то говорил обычно, то, забываясь, опять переходил на своеобразный рэп.
– Сказать по правде, я знаю важных несколько персон у трона, - пожал плечами Биорк.
– Но я, увы, не царедворец, а скромный мореход. Король мне показался благородным и мудрым повелителем, хотя его узнать успел я мало. Но он, бесспорно, - умница и тонкий человек…
– Так у вас есть выход на самого короля!
– поразился Дежнев.
Ганин отметил, что гномы переглянулись, а Грисам с непонятным вызовом хмыкнул, и даже хотел что-то сказать, но его господин, гном Эриферн, остановил его жестом.
– Его я мало знал, - повторил Биорк.
– Живу я морем. Бывал в столице лишь с оказией. Вот королева Альда - с детства мне знакома. Она - Фюргарт. Отец мой сенешалем служил великому их дому. Я вырос в твердыне Капертаума вместе со старшими детьми великого ярла Дерика. Его сын Эльгер - наследник дома, и старшая его дочь - Альда, со мною вместе первые науки постигали.
– Ого!
– сказал Дежнев, и Ганин понял, что на этом поле приятель посеял первые семена нового прожекта.
– Вот эта черная стена, закрывшая полмира, - сказал Биорк, - меня заботит. Я никогда подобного доселе не встречал. И если бы сейчас я был на палубе, то приказал свернуть все паруса, и быть готовым к страшному безумству моря. Впервые счастлив я, что «Утренняя» далеко и мне не нужно бояться за ее судьбу.
Биорк с прищуром, оценивающе смотрел на свинцовые тучи, поднимающиеся над далекими горами - все еще далекими, хотя путники шли к ним от Джантугана уже около недели, - а Ганин смотрел на него. Этот человек, говорящий время от времени стихами, в крепкой хлопковой куртке, в войлочной шляпе с поднятыми спереди полями, с мягкими серыми глазами и твердым, квадратным подбородком, со шкиперскими бачками, вызывал у него симпатию. Был интересен ему.
Видимо, потому, что капитан олицетворял собой ту детскую мечту Андрея, которая так и не состоялась. Мечту о дальних путешествиях, о голубых морях, о городах, спящих на чужих берегах. О свежем ветре, наполняющем тугие паруса… Все это так и осталось детскими мечтами, как и положено. Век открытий ушел, с ним ушли парусники, капитаны и боцманы, чадящие изогнутыми трубками, утихли крики матросов бегущих по вантам. Мир изменился безвозвратно. В нем уже не было места для морской романтики.
Но, оказывается, жизнь еще способна преподносить сюрпризы. У нее в мешке много еще чего припасено для повзрослевших детишек. Всегда жди их от нее в самое неподходящее время. Или не жди - судьбе все равно.
– Вы, капитан, рассказывали об огненном столбе за Драконьим хребтом, - Ганина впечатлила история Биорка о колдуне, которого подобрали на диких островах, о том, что Ассандр попал сюда, исполняя старый договор с каким-то волшебником.
– Мы не могли видеть его, находясь за Ледяными горами. А если эта необыкновенная грозовая стена - явление того же порядка? Может быть, ваши спутники: мейстер Воон и этот злой колдун добрались до Чёрного властелина? С тем артефактом… И ваша родина уже захвачена его войсками?
Глаза Биорка потемнели:
– Но если это так, я лишь быстрее захочу домой вернуться. В королевстве так много осталось дорогих для меня людей. Нет колдовства, чьи чары не мог бы победить стальной клинок, что бьется на правой стороне. Зло не всесильно, я верно это знаю.
К ним подошел старший из гномов, сложил руки на груди, опустил подбородок на широкий бобровый воротник. Он слышал разговор. Его сотоварищ скоро собирал их вещи, и посматривал на своего господина.
– Я знаю верно, люди, – сказал Эриферн, – что наш священный город - Нодгар свободен от любых врагов. Могу в этом ручаться. Значит, и вы можете надеяться, что земли ваших друзей еще не под пятой орков.