На другой стороне. Слепцы
Шрифт:
– Вы плохо понимаете политику, Менингэм, потому с такой лёгкостью позволяете себе подобного рода заключения, – ответил маршал Роннинг. – Вы рассуждаете как наивный ребёнок. И, возможно, к вам и нужно относиться подобным образом, если учесть, что в своей коробке вы прибываете немногим более десяти лет. Типичный подростковый максимализм и стремление всё доводить до крайности, – лицо маршала растянулось в язвительной насмешке.
– Это не имеет отношения к делу, – кашлянул в кулак дипломат Карел Чех.
Он растянул немолодой рот в искренней улыбке и обратился к гостям из Содружества приятным певучим голосом с хорошо поставленной дикцией.
– Давайте начнём нашу встречу, пусть и такую неожиданную для всех нас, с того, что представимся друг другу. Так всем нам будет проще преодолеть барьер, который, как правило, возникает между незнакомыми людьми.
Дипломат поглядел на министра Содружества добродушным взглядом с тенью вопроса. Министр медленно, почти лениво, поднялся на ноги, расправил складки костюма и, бросив тяжелый взгляд из-под нависавших век, громогласно и излишне официально изрёк, коверкая слова грубым акцентом:
– Меня зовут Айхан Огоннёров, я представляю интересы Содружества и занимаю должность министра военной космонавтики.
Завершив, министр грузно опустился в кресло и махнул рукой своему подчиненному, как бы давая тому позволение открыть рот. Полковник с готовностью подорвался, щёлкнул каблуками магнитных ботинок и, глядя прямо перед собой, словно на построении, коротко отчеканил:
– Полковник военно-космических сил Содружества Артём С. Морозов, – и опустился обратно в кресло.
Дипломат представил гостям остальных присутствующих, в том числе и господина Менингэма, и, радостно улыбаясь, поглядел на министра.
– Теперь, когда пройден первый шаг, давайте перейдём к сути. Думаю, если мы объясним сложившееся недопонимание между нашей и вашей сторонами, господин министр, все прочие вопросы отпадут сами собой, – сказал Чех, мягко улыбаясь рабочей улыбкой.
– То есть, это не человек? – спросил министр Содружества и показал пальцем на экран.
Он прослушал слова дипломата, поскольку его мысли занимал только лишь этот вопрос.
– Отчего же? – не меняя выражения лица, ответил дипломат, сетуя на себя за то, что не смог доступно объяснить цифровое существование господина Менингэма. – Он человек. Но в несколько ином понимании.
– Это как видеоконференция? – продолжал спрашивать министр. – Господин не может присутствовать лично?
Дипломат беспомощно поглядел на смеющегося на экране Менингэма.
– Вы не помогаете, – неподвижными губами почти прошептал Карел Чех.
– И будь вы на моем месте, то поняли бы, почему! – отвечал Менингэм сквозь смех. – Господину министру Огоннёрову, прибывшему из государства, технологии которого значительно отстают от наших, просто невдомёк, что человек может быть компьютером. Сделайте скидку, господин Чех, на то, что лица на руководящих постах этого закрытого общества далеки от науки и прогресса.
– Вы ухудшаете ситуацию, Менингэм, – зашипел дипломат, косясь на покрасневшего министра, складки лица которого заметно подрагивали от возмущения. Оскорбление в свой адрес Огоннёров понял без каких-либо затруднений.
Конец ознакомительного фрагмента.