На двух тронах
Шрифт:
Не став дожидаться приглашения, я дернула ручку двери кабинета и нос к носу столкнулась с Ликой, которая посмотрела на меня странным взглядом, потом вырвала сумку из моих рук и решительно захлопнула дверь, оставив меня в коридоре. Ее поведение меня удивило, поэтому я решительно постучала в кабинет. Лика не заставила себя ждать и опять возникла на пороге, но приглашать меня внутрь не стала, а двинулась на меня всем телом, тем самым оказавшись вместе со мной в коридоре.
– Что за таинственность?! – напустилась я на нее.
– Тише, идет осмотр, – как змея, зашипела она в ответ. – Доктор просил его не беспокоить! – Для значимости она даже подняла вверх указательный палец, словно Сонечку осматривал нобелевский лауреат с мировым именем.
– А поговорить с этим доктором можно? – Признаюсь, на меня никак не подействовало читаемое в голосе Лики благоговение перед светилом медицины, который на поверку не так уж и знаменит.
– Все
– Ничего, я тихо посижу в кабинете, он даже не заметит меня, но я не могу оставить девочку одну, – принялась увещевать я, решительно отодвигая Лику, чтобы протиснуться к двери. Меня ее слова совершенно не заботили, да и личность врача сейчас меня волновала гораздо больше, чем типично сумасбродное поведение Платовой.
– Говорю же, сюда нельзя, – Лика перешла на крик, чему я безмерно удивилась, ведь это она всего минуту назад уверяла меня в необходимости соблюдения полнейшей тишины во время работы доктора.
С этого момента в голове моей больше не возникало сомнений, что за этой дверью происходит что-то странное и, судя по всему, мало относящееся к медицине. Я сжала руку Лики чуть повыше запястья, но не доходя до локтевой кости, и одновременно ударила ее чуть сбоку от середины горла в точку тянь-дин так, чтобы немедленно завладевшее телом расслабление на какое-то время лишило ее способности сопротивляться. Сделав удивленные глаза, Лика осела мне на руки, и я без труда перенаправила ее на банкетку у двери, сама же решительно вошла внутрь.
Помещение, которое Лика назвала кабинетом, оказалось проходной комнатой, а точнее предбанником перед выходом на лестничный проем.
– Черт! – не сдержалась я от грубого слова и метнулась к окну. – Так и есть. – Подтвердились мои худшие предположения, я увидела высокую фигуру мужчины в белом халате с налобным приспособлением для диагностики на голове и с ребенком на руках. Сумка с вещами нещадно била его по ногам, но он так торопился, что был вынужден мириться с этим неудобством. До автомобильной стоянки ему оставалось еще около ста метров, так как ближайшая территория была отдана под небольшой парк для прогулки больных и лишь по одной дороге к госпиталю подъезжали кареты «Скорой помощи». Мне следовало сильно поторопиться, чтобы не упустить его. Я уже бросилась на лестницу, но вернулась за Ликой, поняв, что без ее помощи мне не обойтись. С недовольным вздохом я взвалила Платову на плечо и ринулась с ней по следам преступника. Женщина была довольно тяжелой, но я не спешила приводить ее в чувство, так как не сомневалась, что она сразу же устроит скандал, и тогда мы точно упустим Сонечку. При выходе из больницы я увидела инвалидное кресло и, не став разбираться, кого ожидает этот печальный вид транспорта, быстро опустила Платову в него и, испытав невероятное облегчение, выкатила ее на улицу, где с крейсерской скоростью припустила за странным доктором, толкая перед собой кресло с Ликой. Зрение у меня было превосходным, поэтому я без труда разглядела долговязую фигуру врача, утянутую в белоснежный медицинский плащ, на фоне разноцветных автомобилей, усаживающуюся в один из них. Я успела как раз вовремя, чтобы засечь марку и цвет, и даже направление, в котором выдвинулась машина. Наш автомобиль, по счастью, был крайним у выезда, поэтому я перевалила Лику, которая еще даже не начинала приходить в себя, на заднее сиденье и бросилась в погоню.
Как заправский гонщик, я сразу же утопила педаль газа в пол, и джип так рванул с места, словно давно уже ожидал этой встряски. Немецкий мотор радостным рыком ответил на мои манипуляции, и с коротким щелчком автоматическая коробка передач подстроилась под предложенный мною скоростной режим.
Вишневая «девятка» довольно быстро показалась в поле моего зрения. Чувствуя буйство адреналина в крови, я довольно закусила губу, предвкушая необременительную и довольно быструю развязку. Вождение, а также преследование были моими излюбленными занятиями во времена учебы в спецотряде. Ведь то, что даже такое тренированное тело, как мое, не могло дать физически, с лихвой восполнялось скоростными возможностями мощных машин, и в тандеме мы могли творить чудеса. А уж наш автомобильный пром, увы, не шел ни в какое сравнение с возможностями иномарок, так что, следуя за «девяткой», я даже жалела, что этой гонке не суждено быть долгой.
Итак, машина с преступником была уже в каких-то пятидесяти метрах передо мной, до победы оставалось немного, но тут я ясно оценила ситуацию и с горечью поняла, что от идеи погони придется отказаться. Сонечка была там, личность преступника все еще оставалась тайной, поэтому я не могла представить, что он предпримет в следующий момент, и даже тот факт, что Лика бесстрашно отдала своего ребенка этому лжеврачу, не вселял в меня оптимистических предположений о безопасности моей маленькой клиентки.
Вот почему торопиться я не стала, а наоборот, перестала давить на педаль газа. Не стоило нервировать преступника неожиданным преследованием. Пусть думает, что Лике удалось задержать телохранительницу, и похищение ребенка пока остается в тайне. Я оторвалась на пару машин от запримеченной мною темно-вишневой «девятки». В спокойном темпе мы миновали окраину города и выбрались на областное шоссе. Лика с безмятежным выражением лица продолжала «отдыхать» на заднем сиденье, я не спешила ее будить, хотя она, точнее, ее показания, были очень важны, но для начала стоило кое-что подкорректировать, чтобы не засветиться. Бесцеремонно обшарив карманы Платовой, я выудила сотовый телефон, на экране которого, как я, в общем-то, и предвидела, мигала информация о новом сообщении. Конечно, в обычной жизни я не стала бы читать чужие письма, но сейчас было не до приличий, и я решительно открыла сообщение.
«Все в порядке? Если да – то действуем по плану, минут через двадцать выходи из кабинета и поднимай тревогу».
Убедившись, что информация поступила с того самого зарегистрированного на древнюю старушку номера, я без тени сомнений стала набирать ответ: «Все ок, до связи».
От подписи и каких бы то ни было любезностей я воздержалась, в любом случае похитителю сейчас не до нежностей. Телефон Платовой я оставила при себе. Тем временем «девятка» свернула на узкую проселочную дорогу. Я не спешила соваться следом за ней, так как преступник сразу же обнаружит преследование – по бокам дороги высились стены из плотного ряда елей, так что укрыться было негде. Я припарковалась у въезда и погасила фары. Поселок в этой стороне, если верить указателю, был один, но для надежности я все же сверилась с картой. Колеса машин не сильно изуродовали свежевыпавший снег, что позволит мне найти дом, в который злоумышленник держал путь.
Медлить было нельзя, Лика застонала, а, значит, времени практически не оставалось. В моей сумке было все необходимое, я перебралась на заднее сиденье и крепко перетянула веревками руки и ноги Лики. Рот я предусмотрительно заклеила ей скотчем, хотя всегда была против таких варварских методов, но текст прочитанного сообщения давал мне своего рода карт-бланш по отношению к Платовой. Среди стволов деревьев, почти у самой земли я то и дело замечала отблеск фар «девятки». Я успела засечь, как машина свернула направо, и вскоре огоньки ее габаритов перестали мелькать среди оснований елок. Я завела мотор, осторожно вырулила на дорогу и медленно, не включая никаких огней, двинулась в погоню.
– Ммм, – раздался за моей спиной сдавленный стон, сменившийся раздраженным мычанием. Прежде чем обернуться, я отправила подробное эсэмэс на все еще недоступный номер Платова, продублировав послание на также молчащий телефон Антона. Только после этого я спокойно переключила внимание на свою пассажирку.
– Добрый вечер, – не скрывая сарказма и не оборачиваясь, бросила я. Недовольная возня продолжилась, я остановила машину и резко развернулась к нервной дамочке. – Слушай меня очень внимательно, – ледяным тоном начала я. – Я не стану ни развязывать тебя, ни освобождать твой рот, – глаза Лики метали молнии, но у меня давно уже был громоотвод от такого рода претензий. – Я все знаю и терять время на объяснения сейчас не могу, от тебя требуется лишь демонстрация полнейшей покорности, ну и лояльности, тогда, возможно, суд учтет этот факт при вынесении приговора. – Я умышленно упомянула знакомую всем преступникам инстанцию, чтобы до нее быстрее дошел смысл сказанного. Мои слова, похоже, возымели действие. Взгляд у Лики стал более настороженным и преисполненным внимания. – Сама покажешь дом, где спрятали девочку, или мне тебе помочь? – задала я главный вопрос, чтобы не дать ей расслабиться. Однако Платова продолжала все также удивленно меня рассматривать. – Так… Будешь его выгораживать… – задумчиво протянула я, решив сменить тактику. – Что ж, твое право, вот только тебе придется разделить вместе с ним наказание. – Я добавила голосу грусти, чтобы тем самым выразить некое сочувствие, применила, таким образом, своего рода психологический трюк для усыпления бдительности подозреваемого на допросе. – А ведь он не тот, кем хочет казаться, по крайней мере, для тебя, – я заметила, что Лика стала прислушиваться более внимательно, и, почувствовав, что главный момент настал, решила рискнуть, хотя все еще не была уверена в правильности собственных предположений. – Николай, твой любовник, боюсь не такой нежный и чуткий, как тебе до этого момента казалось. – Я поняла, что попала в цель, увидев, как Лика меняется в лице. – Да, любовь зла, как известно, вот ты и полюбила того самого, – голосом повидавшего жизнь человека продолжила я, перемежая речь сочувственными вздохами. – И что такого в нем, что ты так легко пренебрегла семейным счастьем? – Этот вопрос был риторическим, но на данном этапе мне важны были не ответы Лики, а тот эффект, что производили на нее фразы, касающиеся ее тайной личной жизни.