На этом берегу
Шрифт:
— Спасибо. — Молвил Гилд.
— И тебе спасибо, Перворожденный.
Гномы и альвы молча пили кислое, дрянное вино, смотрели в костер, словно в целом свете кончились все слова.
А на рассвете ушли дальше, попрощавшись с гномами как с близкими родственниками, провожаемые долгими взглядами семи пар черных глаз. Долгое время они шли молча, а потом, посмотрев на серые скалы, Гилд медленно произнес:
— Да… их народу не позавидуешь… случись здесь отбиваться — гиблое место, ни мечом не махнешь, ни из лука не прицелишься. Тесно и камни кругом.
— Вот поэтому они с топорами и ходят. — Риан, не поднимая головы, глядел
После этого разговор и вовсе затих.
На исходе следующего дня скалы по бокам расщелины стали заметно ниже, а потом крутые склоны расступились, и взгляду путников открылись лес и солнце. Не отдавая себе отчета и не думая об опасности, они бросились вперед, буквально бегом выбежав из каньона, и остановились, зачарованные лесным простором и заходящим пылающим солнцем. Забыв обо всем и не осматриваясь, альвы стояли, раскинув руки и подняв лица к небу, словно только что вырвались из долгого плена. С этого момента их мрачное настроение начало постепенно проходить, они оживились и принялись изучать незнакомое место, куда вывела их тропа.
Гилд влез на высокий уступ и, как мог, попытался сориентироваться. Горы лежали на северо-западе сплошным массивом, а перед ними простирался лес. Вдали, на холме, неясными контурами маячили какие-то строения, а сбоку от них блестела лента реки.
— Там город! — крикнул Гилд. — Мы вышли к северной границы нашего старого знакомого, герцога Ферана
При упоминании его имени Риан помрачнел, в такие моменты память услужливо подсовывала ему картины недавнего плена.
— Ладно, посмотрим, что здесь сейчас творится, — буркнул он.
Лес был родным, спасительным, но уже не тем девственным и неприступным обиталищем для всего живого, как раньше. Пройдя по нему совсем немного, путешественники наткнулись на просеку, прорубленную через чащу, а еще дальше показалась дорога с наезженной колеей. По ее сторонам деревья стояли реже, а весь подлесок был тщательно вырублен. Оно и понятно, герцог опасался разбойников и стремился привлечь заезжих купцов.
Альвы свернули в сторону, но ближе к городу нарвались на вырубленные и сложенные аккуратными штабелями стволы корабельных сосен. Заготовка велась полным ходом. Сейчас работники уже покинули лес, но присутствие людей ощущалось во всем: в вытоптанной траве, сломанных ветках, ободранной коре даже тех деревьев, которые лесорубам были не нужны.
Уйдя подальше, куда люди еще не добрались, эльфам удалось подстрелить крупного зайца, после чего они развели костер и устроились на ночлег. Огонь потрескивал, пожирая сухой валежник, вода закипала в котелке, все было так, как века назад, когда Перворожденные были истинными хозяевами здешних мест. Оранжевые блики играли на длинных волосах, отражаясь в зрачках, чуткие пальцы тянулись к теплу, и казалось, что этот кусочек леса окутан сказкой, той самой, которой много сот лет.
— Отсюда примерно день пути до деревни, рядом с которой я жил, — задумчиво произнес Гилд, — может, дойдет, посмотрим, что стало с тем краем? Мне бы очень хотелось увидеть свой дом. Хотя, наверно, это меня не порадует… и все же…
Риан не стал высказывать свои сомнения, но он точно знал, что возвращаться к остаткам прошлой жизни всегда болезненно, и в любом случае там ждет пепелище, даже если все осталось в полной неприкосновенности.
Однако на следующий день
— Это не лесной пожар, — сказал Гилд. — Лес вокруг не пострадал.
— И необычный пожар. — Подтвердил Риан. — Иначе другие дома уцелели бы. Они стояли довольно далеко друг от друга. Это похоже…
Его сородич уже догадался и помрачнел.
Скорее всего, это была вспышка какой-нибудь болезни, которых у людей не перечесть. Возможно, даже чумы. Альвы прекрасно представляли, как все было. Деревню окружили солдаты, не давая никому, здоровому ли, больному ли, выбраться наружу, обложили хворостом, облили земляным маслом и подожгли со всех сторон вместе с людьми, животными и имуществом. Того, кто пытался вырваться из огненной ловушки, расстреливали из самострелов.
Казалось, если хорошо прислушаться, то можно услышать и гул огня, и крики обреченных, и звонкое щелканье замочков на арбалетах. Здесь больше никогда и никто не поселится, а потом лес вернется на отвоеванную у него территорию. И путники будут только удивляться тому, как здесь оказались две яблони.
Альвы молча убрались из этого страшного места, но чем ближе они подходили к обжитым краям, тем больше встречалось свидетельств того, что эти земли под властью Ньюри Ферана. Вдоль дороги стояли шибеницы, и ни одна из них не пустовала. Герцог вовсю творил суд и расправу на скорую руку, видимо у него были дела и поважнее, чем долгие разбирательства. Повешение доставляло ему гораздо меньшее удовольствие, чем посажение на кол.
Чтоб никому не попасться на глаза, альвы шли не по самому тракту, а чуть в стороне, со всей возможной осторожностью. Они сильно рисковали, ведь герцог объявил награду за каждого нелюдя. Кто же откажется от такого шанса получить немного полновесного серебра?
Впрочем, как выяснилось, Его Светлость только что отбыли в стольный град к королевскому двору и собирались вернуться только поздней осенью, ближе к зиме. Об этом эльфы узнали совершенно случайно, из разговора двух мелкопоместных дворян, пока один из них искал в пыли подкову, утерянную его кобылой. Благородные господа ехали в город, чтоб развлечься, и их приподнятое настроение не могла испортить такая досадная оплошность как охромевшая лошадь.
— В этих краях облава на нас начнется тоже только поздней осенью. Видимо, Феран сговорился с соседним герцогом. У нас есть время, — усмехнулся Риан.
— Время?
— Да, подготовиться и встретить "дорогого" гостя как полагается, с настоящим эльфийским гостеприимством.
— Прикончим мразь, — добавил Гилд и вздохнул, — только, к сожалению, это ничего не изменит…
Он хотел еще что-то добавить, но лишь безнадежно махнул рукой, продолжая мысленный диалог с самим собой. "Если бы не война, если бы не эта безнадежность, окутавшая нашу судьбу на Земле, все могло бы сложиться иначе" Из далека, как во сне ему вспомнились карты, лоции и кипы старых, пожелтевших пергаментов. Как жаль, что он не успел все прочесть, теперь от них вряд ли осталось что-то, кроме пепла.