На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк
Шрифт:
Наши конники делали за сутки по 30–35 вёрст. Почти каждый день, под вечер, неприятель давал короткие арьергардные бои. В результате ежедневно брали в плен десятки пленных. Обозы и пехота всё больше отставали.
27 октября Главнокомандующий Юго-Западным фронтом поставил перед 3-й армией задачу захватить переправы на реке Вислока (правый приток р. Висла). Но прежде необходимо было преодолеть реку Вислок (левый приток р. Сан). Как именно происходила переправа, видно из представлений офицеров 18-го гусарского Нежинского полка к высоким наградам. Поручик Борис Мостовой получил орден Св. Георгия 4-й степени:
«…28 октября 1914 г. первым
Похожие формулировки и в наградном листе командира полка Д. И. Ромейко-Гурко:
«…при овладении конным корпусом гор. Кросно 28 октября 1914 г., во главе командуемого им авангарда, под сильным огнем противника, переправился через р. Вислок и, не взирая на сильный огонь на улицах и из домов, выбил неприятеля из гор. Кросно и занял последний…».
В «Воспоминаниях» Д. И. Ромейко-Гурко этот эпизод воссоздан более подробно. Как выясняется, переправа и захват Кросно были проведены вопреки прямому приказу А. М. Драгомирова не переходить реку, так как генерал опасался встретить превосходящие силы противника. Однако штурм удался, потому что деморализованный австрийский полк и две батареи орудий поспешно бежали из города.
В тот же день чуть севернее г. Кросно отличился взводный унтер-офицер 4-го эскадрона Дмитрий Сухинин:
«28 октября у д. Корчина, находясь в разведке прапорщика Хвостова, в конном строю атаковал пехотную цепь противника, обстрелявшую разъезд, выбил их и тем способствовал всему отряду взять д. Корчина».
В этой деревне 18-й гусарский Нежинский полк и расположился со своим штабом и обозом. Через два дня штаб полка был переведен в д. Ровне (Рувне), но долго там не задержался. 31 октября полк выступил в поход.
Сводная кавалерийская дивизия неуклонно продвигалась на запад по маршруту Ясло – Биеч – Мощеница – Бобова – Корженна. Стычки с вражескими разъездами и заслонами происходили ежедневно. 5 ноября взводный унтер-офицер 5-го эскадрона Семён Кулаков ночью с тремя гусарами-охотниками разведал сторожевое охранение противника у д. Могилня (Могильно), уничтожил пост и захватил в плен трех пехотинцев. 6 ноября у д. Недлисе отличился другой взводный этого же эскадрона – Николай Чухраев:
«…посланный за начальника с тремя гусарами для осмотра местности, атаковал неприятельский разъезд силою в 6 коней и захватил в плен офицера и двух драгун».
Наконец, ночью с 6 на 7 ноября был занят г. Новый Сандец (Новы-Сонч). Поскольку в литературе приводятся различные даты взятия города, сошлюсь на хранящийся в РГВИА рапорт командира 18-го гусарского Нежинского полка. Полковник Д. И. Ромейко-Гурко 7 ноября в 8 часов утра сообщает уже из Нового Сандеца о потерях в 5-м разведывательном эскадроне (ранены мл.у.о. Иван Сергеев и гусар Иван Родионов), при этом в качестве трофеев были захвачены пять австрийских лошадей.
10 ноября Сводная кавдивизия выбила из г. Старый Сандец (Стары-Сонч) арьергард, прикрывавший отход в карпатские ущелья главных сил противника. Генерал А. М. Драгомиров вспоминал:
«Был очень холодный день с ледяным ветром. Резервы укрылись по дворам. На главной улице стоял взвод конно-пулеметной команды с пулеметами на двуколках. Прислуга понемногу разбрелась, оставив при запряжках по одному ездовому… Начальники всех степеней сидели на балконе школы и мирно беседовали.
Неожиданно все переменилось…
Шальная граната разорвалась позади самого пулеметного взвода. Лошади шарахнулись, сбили с ног державшего передний унос ездового и полным ходом понеслись по улице в сторону противника. Все обомлели…».
И тут вновь отличился Иван Гороховец: унтер-офицер Черниговцев на своем коне догнал запряжки и медленно развернул их под самым носом у опешивших австрийцев. Генерал А. М. Драгомиров был в восторге от такой находчивости и в тот же день приказом по Сводному кавалерийскому корпусу наградил смельчака солдатским Георгиевским крестом 4-й степени. Случай этот широко обсуждался в дивизии.
А на следующий день, 11 ноября, произошло событие, которое потрясло дивизию: пропал целый разведывательный эскадрон 17-го уланского Новомиргородского полка. Полковник Д. И. Ромейко-Гурко тогда как раз временно командовал дивизией. Он узнал о происшествии утром 12 ноября, когда на неоседланной лошади прискакал чудом спасшийся вахмистр. Оказалось, в деревне, где эскадрон остановился на ночлег, на спящих улан напал хорошо вооруженный отряд. Генерал А. М. Драгомиров пишет, что случай этот долго оставался загадкой, пока о нем в начале 1930-х годов не рассказал в своих мемуарах “Mes premiers combats” маршал Юзеф Пилсудский. Оказалось, эскадрон вырезали пилсудчики. Адъютант Пилсудского Болеслав Венява-Длугошовский по этому поводу даже сочинил песню «Шел улан раз на отдых», состоящую сплошь из скабрезностей.
Генерал А. М. Драгомиров вспоминает, что из разведывательного эскадрона спаслись и добрались до своих около двадцати улан. При этом он не называет ни дату, ни место происшествия. Д. И. Ромейко-Гурко о спасшихся, кроме вахмистра, ничего не пишет, зато приводит название деревни – Чижовка. Однако, думается, тут мемуариста подвела память. В списке № 4 потерь нижних чинов 17-го уланского Новомиргородского полка напротив фамилий в длинном перечне указано:
«… Без вести пропал… 11 ноября в разведке у деревни Чужовка».
Список производит тягостное впечатление. Погибли 7 старших унтер-офицеров, 11 – младших унтер-офицеров, 9 ефрейторов, 41 улан и два фельдшера – один медицинский, а другой ветеринарный. Итого – 70 человек. В перечне этом приведены только нижние чины; скорей всего, были жертвы и среди офицеров. Многое в этом деле неясно до сих пор. Непонятно, почему погибшие значатся пропавшими без вести. Неужели их тела не были обнаружены? Также вызывает сомнение формулировка – «у деревни Чужовка». Почему не «в деревне»? Но самое странное другое: в окрестностях г. Лиманова, где в то время действовала дивизия, нет населенного пункта с таким названием, а в десятке вёрст к юго-западу имеется деревня Хишувки (Chysz'owki). Вероятно, тут и произошла трагедия, а название места было передано в неверной транслитерации.
Д. И. Ромейко-Гурко пишет, что он поклялся отомстить за гибель улан, но тут пришло распоряжение из штаба армии – поскольку город Лиманова 12 ноября был взят, дивизии предписывалось двигаться дальше на северо-запад, к предместьям Кракова.
8. Лимановское сражение
Атаки на г. Лиманова 18-го гусарского Нежинского полка начались сразу же после занятия г. Новый Сандец. В первом же налёте отличился вахмистр подпрапорщик 6-го эскадрона Иван Журавлёв: