На графских развалинах

Жуков Вячеслав Владимирович

– И чего? – Грек посмотрел на приятеля Леху как на врага народа.

– Ну вот давай перевоплощайся. Входи в роль, – посоветовал Ваняшин.

– Знаешь что, – послал Грек плевок на кучу щебня прямо под лопату приятеля. – Еще в детстве я хотел стать космонавтом, так что ж мне теперь в космос лететь? Ты хоть поменьше нагружай, дурила, – завопил Грек. – Нам же с тобой тащить-то.

* * *

Лежащий в кармане Поречных мобильник убитого водителя, зазвонил, когда он уже был в квартире у своей бывшей жены. И включив его, Поречных услышал

недовольный голос Михалыча. Видно тот не ожидал, что телефон попал не в те руки, напустился на водителя:

– Валера, почему не звонишь? Я же тебе сказал, позвонить сразу как закончишь дело, а ты?

– А я его еще не закончил, – сказал Поречных, поигрывая пистолетом перед бледным лицом перепуганной бывшей жены. Теперь знал, что паскуда продалась.

– Паша? – удивленно спросил Михалыч. Видно до него еще не дошло, каким образом телефон водителя попал к Поречных.

– Удивлен? Надеялся, что я уже перед Всевышним? А я еще тут на грешной земле, – произнес бывший майор, довольный тем, что привел Михалыча в замешательство. Да тот и не пытался скрыть это, спросил лишь:

– Как ты догадался?

Поречных усмехнулся.

– Видишь ли, я переписал себе на бумажку несколько купюр из тех, которые ты мне дал за Лыскову…

– Зачем? – воскликнул Михалыч в трубку.

– Гаишник у нас там один был слишком не чистый на руку. Драл со всех по три шкуры. Ни своих, ни чужих не жалел. Ну я и хотел его на взятке поймать. Дать долларов сто, а потом стукнуть на него, чтоб за муде взяли. Но потом я переехал сюда, и как видишь, бумажка та моя пригодилась. Когда ты мне оставил деньги, я стал их убирать в бумажник и тут случайно на глаза попала та самая бумажка с номерами. Смотрю, а номера многих купюр совпадают. И тут я понял, что деньги ты мне дал мои. Да и Галина, стерва, раскаялась, призналась во всем… – Поречных замолчал, ожидая, какая на это последует реакция со стороны Михалыча.

И она последовала. В голосе послышалось сожаление.

– Значит, ты знал, еще когда садился к нам в машину?..

– Конечно, – не стал Поречных врать. – Я был уверен на все сто, что стоит мне только убрать этого подполковника, как водила уберет меня. Это ж ясно даже ребенку. Ведь Туманов ищет меня, а о тебе он пока не знает.

Михалыч долго отмалчивался, видно о чем-то соображая. Но кажется мысли в его голову приходили с неохотой и так не додумавшись до чего-то определенного, он растерянно спросил:

– И что ты теперь собираешься делать?

– Пойду сдаваться.

– Глупая шутка, – заметил на это Михалыч и тут же предложил: – У меня есть другой вариант. Давай, встретимся, обговорим все.

– Я подумаю об этом. Не знаю уж, в курсе ты или нет, но после той нашей с тобой встречи, когда ты попросил устроить Лысковой побег, у меня с ней был откровенный разговор. Она рассказала мне, о чем ты ее спрашивал. Ну и вообще, про свою жизнь кое-что порассказала. Если бы я не знал тебя, может и ничего. А тут я понял, что ты большое дело прокручиваешь. Наверняка, выгодное. Думаю, ты хочешь, чтобы я не мешал?.. – майор Поречных нарочно сделал паузу, чтобы Михалыч мог собраться с мыслями. Но продолжалось это совсем недолго. Скоро он услышал раздраженный и в тоже время немного обеспокоенный голос.

– Хорошо. Что я должен сделать, чтоб ты мне не мешал? – спросил Михалыч.

– Совсем немного. В сберкассе я открыл валютный счет. Ты на него мне переводишь двести тысяч долларов…

– Сколько? – закричал Михалыч так, что у Поречных зазвенело в ухе.

– И ни цента меньше. Ровно двести. Запомни. Я звоню в сберкассу и когда мне там подтвердят, что деньги на моем счете, я исчезаю из твоей жизни навсегда. Если нет, ты, гнида, пожалеешь, что связался со мной.

– Но я вот так сразу не могу. Сумма-то немаленькая, – заупрямился Михалыч, прося дать ему время.

Павел Захарович не сомневался, что он хитрит, специально оттягивает время, а сам лелеет мысль прислать сюда кого-нибудь из убийц, и потому решил поторопиться. Глянул в окно.

Бригада рабочих уже вторую неделю укладывала асфальт возле дома на месте старого, который разломали, когда чинили трубы. Утром, проходя мимо, Поречных обратил внимания, что рабочих было трое. Сейчас уже пятеро, причем, двое: небольшого роста усач и здоровяк парень были явно из новеньких. Но выбора у него не было. Да может оно и ничего. Мало ли тут всякого люда шастает с чемоданами и без.

Он стал быстро собирать вещи, попутно решая как поступить с Галиной. Самое разумное в его положение, придушить эту сволочь, которую Михалыч быстро обработал. А с другой стороны, пусть тварь живет. В ментовку стучать на него она не побежит, сама замарана в грязи.

Галина стояла и молча наблюдала за его сборами. Когда он упаковал чемоданы и переоделся, она спросила:

– Куда ты, Паша?

– В Караганду к тетке, – со злой усмешкой ответил он, давая понять, что рассчитывать на откровенный ответ ей бесполезно. Поэтому, чего спрашивать. Взяв в руки чемоданы, он вышел из комнаты.

Провожать его Галина не вышла. Испытывая стыд перед бывшим мужем, готова была провалиться сквозь землю. Ведь как не крути, а продала она его с потрохами, как последняя лярва. Стоя в комнате, услышала как он в прихожей отпер замок на двери и вдруг там какая-то возня, похожая на драку.

Она выбежала из комнаты и увидела незнакомого рыжего парня. В руке у того был пистолет, ствол которого он пытался навести на ее бывшего мужа, а тот своей рукой схватился за пистолет и пытался отвести его в сторону.

Тут же раздались хлопки: один, потом другой.

Галина взвизгнула от страха.

– Уйди в комнату, – закричал ей Поречных, опасаясь, что Галина попадет под шальную пулю. Он малость отвлекся, а тем временем рыжий ткнул его коленом в пах. Павел Захарович застонал от боли и упал на пол, увлекая за собой и рыжего, в которого вцепился теперь мертвой хваткой.

Галина бросилась в комнату, закрыла дверь, прижимаясь к ней спиной. А там, в коридоре, раздались еще два хлопка, и две пули прошили дверь на вылет. Галина закрыла лицо руками, и обезумев от страха, плача, опустилась на корточки.