На грани падения
Шрифт:
— Не извиняйся. Спасибо за предложение. — Я улыбнулась Кенни максимально дружелюбно, как только смогла.
— Картофелинка, — позвал меня папа с другого конца магазина. — Ты готова идти?
Мой спаситель.
— Ага! — ответила я. Я поставила своего динозавра на место и нашла своего папу рядом с прилавком. — Увидимся, — крикнула я Кенни. Он лишь кивнул.
Из витрины магазина я смогла увидеть, как всё, что было нужно моему папе, загружается в багажник его грузовика ребятами Дона.
— Привет, Эмми. Добро пожаловать
— Спасибо, Дон. Рада увидеть тебя, — сказала я вежливо, надеясь, что Дон не будет подталкивать меня к Кенни. Прежде чем у него появился шанс, мой папа вмешался.
— Спасибо, Дон. Береги себя. — Он слегка постучал по стойке, прежде чем повернуться и жестом пригласить меня следовать за ним.
Как только мы вышли из магазина, он спросил:
— Хочешь захватить кофе, прежде чем мы поедем домой?
Я кивнула.
Мы перешли улицу и направились в «Бин». Внутри было так же, как я помнила. Там было так уютно. Ничего не сочеталось. Столы, стулья, диваны — они все были неподходящими. Не как шикарный стиль Тедди, а как хаотичный блошиный рынок. Я не знала, хорошо или плохо это воздействует на моё СДВГ.
Мы с Тедди раньше приходили сюда делать домашку, но я никогда не могла сделать её. Теперь я понимала почему.
Мой папа подошёл к прилавку и заказал два фильтр-кофе, его чёрный и мой с большим количеством сливок, без сахара. Насколько я знала, он был единственным другим мужчиной в моей жизни, который знал, какое кофе заказать для меня.
Мы выбрали столик у окна, чтобы немного посидеть.
— Я принимаю твоё предложение, пап, — сказала я спонтанно.
— Ты будешь преподавать?
— Ага. Я не хочу брать занятия Люка, если только он не откажется, но я возьму занятия Рональда.
— Я согласен. Ты получишь стартовую зарплату за первый сезон, а потом мы пересчитаем.
— По рукам.
Мой папа протянул свою руку через стол, чтобы мы пожали руку. Мы немного сидели там, смотря в окно. Это было приятно.
Через некоторое время он посмотрел на меня и сказал:
— Ты так похожа на свою маму, Эмми. — Я знала, что мой папа любил мою маму и скучал по неё каждый день, но он не говорил о ней без причины. Мне всегда приходилось спрашивать. — Ты знаешь, именно она хотела назвать тебя Клементиной.
Я кивнула. Он говорил об этом раньше.
— Она обычно пела песню мальчикам, когда они капризничали или не могли уснуть. Это всегда срабатывало. Мы думали, что у нас будет ещё один мальчик, но, когда ты родилась, я даже не вымолвить ни слова, пока она не дала тебе имя. Ты редко плакала, будучи младенцем. Мне нравится думать, что это потому, что в твоём имени была частичка твоей мамы, хотя её там и не было.
Этого я не знала.
— Чем старше ты становилась, тем больше её я видел в тебе. Она была тихой, как ты. Она предпочитала всё обдумывать самостоятельно и держала свои карты при
— Это плохо? — спросила я тихо.
— Нет. Это делало её отчаянно независимой и решительной. Я любил это в ней. Когда я встретил её, я никогда не встречал кого-то как она. Я также люблю это в тебе.
Мой папа никогда такого не рассказывал.
— Почему ты не говоришь о неё чаще?
Ему потребовалась секунда, чтобы ответить.
— Когда она в моей голове, я могу защитить её.
Папины глаза были грустными. Защитить её. Услышав его слова, моё сердце разбилось. Папа был с ней, когда она умерла. Её сбросила лошадь, и она упала головой прямо на камень. Это был ужасный несчастный случай.
Я не упустила параллель между моей мамой и мной. Думаю, это было частью причины, по которой я не рассказала ему о том, что со мной случилось.
— Мне жаль, что я не рассказывал тебе о ней чаще, — сказал мой папа.
— Всё в порядке, — сказала я. И так и было. Я любила свою маму и хотела бы знать её, но я не скучала по ней так, как скучал Гас или Уэс. Тяжело скучать по тому, кого вы не знали, но я всё ещё скучала по идеи о неё.
Иногда казалось, что в моём сердце была пустота там, где должна была быть она.
— Почему ты говоришь о ней сейчас? — спросила я, искренне интересуясь, что вызвало этот разговор.
— Я впервые встретил её в этом месте. Это не было кофейней тогда, просто закусочная. Когда я посмотрел на тебя сейчас, мне вспомнился тот день. Её машина сломалась за городом. Она прошла пешком несколько километров, чтобы добраться сюда. Она планировала остаться на одну ночь, но так никогда и не уехала. — Мой папа был как река, устойчивый и сильный. Я могла представить, как моя мама увлеклась им.
— Это тяжело? Любить кого-то, даже если его больше нет? — я чувствовала, что мне нужно воспользоваться этим временем с моим отцом, когда он свободно говорил о моей маме.
— Нет, любить Стеллу — самое лёгкое, что я когда-либо делал, не важно здесь она или нет. — Кто знал, что Эймос Райдер такой романтик? Моему сердцу стало тяжело в груди. Я боялась, что оно упадет.
— Она когда-либо жалела? Что осталась здесь? — спросила я, озвучив мой самый большой страх папе: что я пожалею о том, что осталась здесь. Мой папа внимательно посмотрел на меня, будто точно знал, о чём я думала.
— Знаешь, я так не думаю. Когда она покинула свой родной город, она искала что-то. Думаю, она нашла это здесь.
— Что она искала?
— То, что мы все ищем: любовь, поддержку, цель.
— И она нашла ее в тебе?
— И в горах. И в Августе. И в Уэстоне. И в тебе.
Я почувствовала, как слёзы собираются в моих глазах. Кто резал лук в чёртовой кофейне? Я никогда на самом деле не плакала по маме, но сегодня я плакала по мужчине, который потерял её. Предоставьте моему папе возможность заставить меня плакать в общественном месте.